Владимир Грызун - Как Виктор Суворов сочинял историю

Таким образом, у меня было достаточно свободного времени, чтобы приглядеться к обстановке в высшей инстанции берлинских штурмовых отрядов. Тот, кто носил на мундире какие-либо звездочки, считал, что должен разговаривать особенно крикливо, чтобы доказать, что он кое-что значит. Тот, кто не имел звездочек, держался не менее шумно; входя и уходя, он щелкал каблуками и орал „хайль Гитлер!“. И каждый — при звездочках или без оных — громко хлопал дверью. Это, видимо, должно было свидетельствовать о воинственности. У нас в штабе полка обстановка тоже не напоминала девичий пансион или монастырскую школу, но все же здешний цирк производил буквально отталкивающее впечатление — во всяком случае, на солдата. Эти желтые мундиры, и околыши фуражек, весь этот парад напоминал оперетту. Мне это не слишком понравилось.

Тем временем из комнаты Карла Эрнста вышло несколько командиров штурмовых отрядов. Один из них, длинный как жердь и однорукий, был, очевидно, Хейдебрек. Лицо у него было чрезвычайно желтое, с явными следами того, что он потребляет в день не меньше литра коньяку. Он славился как пьяница, а его померанские штурмовые отряды отличались штетинскими попойками, во время которых они имели обыкновение стрелять из револьверов в зеркала и люстры. Они производили „чистку“. Видимо, и на совещании у Карла Эрнста фюреры снова выпили: они разговаривали шумно, перебивали друг друга.

Теперь примчались ординарцы и принесли портупеи. Один из них помог Хейдебреку закрепить ремни, и тот в знак благодарности дал ему пинок в зад. Ничего подобного в рейхсвере я не видел.

Когда я вошел в комнату Карла Эрнста, бокалы из-под коньяка еще стояли на столе. Он приказал подать еще один и поднес его мне. После обычных вопросов: „Как поживаете?“ и „Нравится ли вам служба в рейхсвере?“ и после еще нескольких бокалов коньяку он выложил свое дело:

— Не перейдете ли к нам?

Меньше всего я ожидал, что мне будет сделано такое предложение, и это, соответственно, отразилось на моем лице. Очевидно, Карл Эрнст решил, что я согласен, и неверно истолковал мое изумление. Он продолжал:

— Вы удивлены, не так ли? Между нами, мой дорогой, в вашей конторе неблагополучно по вине канцелярских крыс, этих дурацких генералов, живущих вчерашним днем. Вам абсолютно незачем сокрушаться по поводу расставания с рейхсвером, там еще многое изменится.

Я взглянул на него вопросительно.

— Рейхсвер окостенел, офицерский корпус устарел. Туда надо влить свежую кровь и хорошенько проветрить. Никак не угадаете, что вскоре произойдет. Рейхсвер станет национал-социалистской народной армией; унтер-офицеры, рядовые и некоторые молодые офицеры за нас. Вы ведь знаете, кто такой Эрнст Рем, начальник штаба штурмовых отрядов? Это человек, знающий дело, он реорганизует рейхсвер». [809]

Ну как, знакомые речи? Похоже на Геббельсовские откровения образца 1945 года, которыми нас Суворов пыжится убедить? Не кажется, что от этой «свежей крови» пахнет как-то несвеже? Коньячком и гамбургскими подворотнями. Вот от такой «свежей крови» да «народной закваски», по мнению Суворова, у РККА должны поджилки от страха затрястись? Вояки в опереточной форме, нагружающиеся коньяком прямо на совещаниях, а в реальности не держащиеся в седле не то что под огнем, а даже на параде, представляли бы большую угрозу РККА, чем вермахт? Организация, генералы которой вербуют на личных встречах ефрейторов рейхсвера, а те отпираются, и боком, боком за ворота? Суворов, вы что, всерьез считаете, что эти паяцы продвинулись бы хотя бы на метр от нашей государственной границы? Боюсь, что с такими противниками РККА за две недели вышла бы к границам Бельгии, а День Победы отмечался бы 22 июля.

Опять выходит, что Суворов или дурак, или лгун, сознательно пытавшийся представить нам штурмовиков как достойную смену «окостеневшему» рейхсверу-вермахту.

«А не пора ли задуматься над странным обстоятельством? Перед войной Сталин уничтожил гениальных полководцев, но завершил войну с несокрушимой армией и целым ансамблем не менее выдающихся генералов и маршалов… А Гитлер свою армию не обезглавливал, но завершил войну с разгромленным государством, с разбитой и безголовой армией… А ведь трагедия германской армии налицо. И заключалась она в том, что Гитлер к войне не готовился, генералов сотнями перед войной не стрелял… О величии и ничтожестве стратегов судят по результатам войны. Так давайте же судить по конечным результатам, давайте же цыплят по осени считать!» (с. 20) — надрывается дальше наша бристольская пифия.

Давайте. Давайте считать. Население СССР на начало войны? Бронетанковые силы СССР на начало войны? Авиация СССР на начало войны? А потери СССР в начале войны? Кто все книги напролет вопит о более чем трехкратном танковом превосходстве РККА над вермахтом на 22 июня 1941 года? А численное превосходство авиации? И армии, кстати, тоже. А результат — немцы у Союза половину его европейской части оттяпали, вернув только после тяжелейших, более чем двухлетних боев. Наши войска только в середине 1944 года на линию госграницы СССР вышли.

Вот уж воистину, казус Суворова: у СССР танков лучших — море, самолетов лучших — океан, дивизий — со счета сбиться можно, офицеры от генерала до лейтенанта «прорежены» НКВД, а значит — титаны. А против немцы — танки в сельских кузницах деланы, глава авиации — дурак и толстяк, офицеры — отбросы (как же, ведь их никто не расстреливал!). Вот такая, по словам Суворова, картина на лето 1941 года. А теперь вспомним, что последовало за этим не в заливистых песнях Суворова, а в реальности. РККА, терпя тяжелейшие потери, под ударами «дураков» отступает 2 года подряд, полностью теряет 6 (и большую часть Карело-Финской ССР) из 16 союзных республик. Еще два года уходит на то, чтобы все это вернуть обратно. Вам не кажется, что суворовские сказки и реальность не стыкуются?

Какая может быть речь о гениальности Верховного, который прозевал вражеское вторжение, и это при том, что, кажется, вся страна знала, что на нас скоро нападут? Верховный, который, имея огромный танковый потенциал, в порыве гигантомании к началу войны настрогал аж 29 мехкорпусов, которые к 22 июня 1941 года в среднем были укомплектованы в пределах 50 процентов? [810]Верховный, который позволил противнику оккупировать территорию, равную четырем Германиям? Главком, который начал войну с того, что рассорился с собственным Генштабом? И под конец, главком, все операции которого планировали за него Василевский и Жуков? Это, по-вашему, образец для подражания? Этот, с позволения сказать, гений, был ярмом на шее Генштаба и армии всю войну, а по поводу его полководческих способностей весь перечисленный вами « ансамбль не менее выдающихся генералов и маршалов » плюется в своих мемуарах с частотою пулемета!