Владимир Грызун - Как Виктор Суворов сочинял историю

«Самолет ТБ-7 берет вовнутрь фюзеляжа 2000 кг бомб калибра 250, 500, 1000 и 2000 кг или 24 бомбы по 50—100 кг и может эти бомбы везти на расстояние до цели 2000 км. Общая емкость бомбового отсека 4000 кг, в то время как самолет ДБ-3 может на это расстояние везти только 10x100 кг бомб, остальные, более крупные, калибры подвешиваются снаружи, что снижает скорость и дальность на 10–15%». [312]

Что касается пяти тонн бомб на Пе-8, то сама «пятитонка» ФАБ-5000 была создана только к концу 1942 года, и лишь после этого в связи с вопросом, куда же это повесить, конструкторы обратили взоры на ТБ-7 с целью его специальной под такую нагрузку доработки. Вслед за первой машиной в начале 1943 года были переоборудованы еще несколько самолетов; испытывать бомбу на полигоне в то время, как в пределах досягаемости было и так полно всяких целей для бомбежки, не стали, и 29 апреля 1943 года первая ФАБ-5000 была сброшена на Кенигсберг. [313]Итак, «пятитонку» ТБ-7 нес только после специальной доработки, произведенной не на всех самолетах и только зимой 1942–1943 года. Вот и получалось, что, как пишет уже неоднократно упоминавшийся В.Б. Шавров, «действия самолета в наших условиях часто бывали скорее тактические, чем стратегические». [314]

Так что обломилось выпить за вечный мир под звон мифической неуязвимой тысячи ТБ-7 трясущемуся от нетерпения опрашивателю стариканов в пивных. Но надежда умирает последней. Суворов, еще мечтая кого-то своей дутой тысячей запугать, кричит: « Пока противник до Москвы дойдет, знаете, что с его городами будет? В воздухе ТБ-7 почти неуязвимы… » (с. 27<354>). Но это уже старая песня. Единственная новость — робкое «почти». Тем не менее, очень хочется спросить, что же будет с самими ТБ-7? «Мессершмитты» его потолок перекрывают, [315]а эскортировать нам его нечем. Первые истребители, годные для сопровождения стратегических бомбардировщиков в СССР, появились в 1944 году — ТИС Поликарпова и Як-9ДД Яковлева. Правда, можно летать и так. На нахалку. Вон, американцы же летали. Поначалу. А потом оказалось, что потери их бомбардировщиков при отсутствии истребительного прикрытия достигали 30% за вылет. [316]Это много? Сейчас узнаем.

Давайте представим, что в 1936 году Суворову удалось стать наркомом авиационной промышленности СССР. Строил он эти свои ТБ, минул год, другой, вот и тысяча новеньких стратегических бомбардировщиков на дворе у него рядами за горизонт поблескивает, а тут и Гитлер напал. К обороне Суворов подготовлен лучше некуда: ТБ-7 — завались. Считаем:

воскресенье — напали немцы;

понедельник — улетела тысяча ТБ-7, прилетело 700;

вторник — улетело 700, прилетело 450 (а немцы тем временем взяли Гродно);

среда — улетело 450, прилетело 300;

четверг — улетело 300, вернулось 200 (а немцы уже за Западной Двиной);

пятница — улетело 200, вернулось 140 (а немцы уже под Минском);

суббота — улетело 140, вернулось 90;

воскресенье — улетело 90, вернулось 60 (немцы заняли Литву и Латвию). [317]

Прошла всего НЕДЕЛЯ.

Итоги этой недели для Германии:

После недели все сокращающихся бомбардировок Гитлер заявляет своему народу, что самое страшное в войне с Россией уже позади. Стратегической авиации у Советов больше нет, то, что еще летает, скоро долетается — из-за продвижения немцев на восток базы русской авиации отодвигаются к Уралу. Истребительный парк СССР, ввиду чрезмерного увлечения наркома обороны В. Суворова теперь уже покойной стратегической авиацией, не обновлялся со времен войны в Испании, а фанерно-полотняными агрессорами господ Хартманна и компанию не испугаешь. Они их там еще пять лет назад сбивали. К тому же с 1936 господа Хартманны пересели с корявого, но легко справлявшегося с до-суворовскими И-16, самолета Ме-109Е «Эмиль», на Me-109F «Фридрих», ставший быстрее без малого на 100 км/ч и высотнее на два километра. Летают теперь, остатки «неуязвимых» ТБ-7 высматривают. Сверху.

Конечно, те две тысячи тонн бомб, что высыпались в начале недели из ТБ-7, были весьма неприятны. Но нарком Суворов обещал ПЯТЬ!И РЕГУЛЯРНО!А вы знаете, что делает товарищ Сталин с теми товарищами, которые не держат своих обещаний? Кроме того, остатки суворовских ТБ-7 скоро должны будут заняться работами по эвакуации себя и начальства. Так что крепитесь, немцы, терпеть вам осталось недолго. Аплодисменты, Спортпалас ликует, фюрер, раскланиваясь, задом слезает с трибуны.

Итоги этой недели для СССР:

Из-за сталинского приказа строить тысячу ТБ-7, для которых необходимо произвести четыре тысячи моторов АМ-35А, пришлось свернуть программы постройки истребителя МиГ-3, летавшего на тех же моторах, и штурмовика Ил-2, нужного нашим войскам как хлеб, как воздух, и имевшего, к несчастью, очень близкий по конструкции к ТэБэшному АМ-35А двигатель АМ-38.

В реальной обстановке до 22 июня успели произвести 249 Ил-2 и не более полутора тысяч МиГ-3, о котором уже упоминавшийся Шавров сказал, что «их выпускали больше, чем всех других истребителей». [318]Вот вам и ответ на вопрос, могла ли советская промышленность понаклепать 1000 ТБ-7. Двигатели АМ-38 были в жутком дефиците до начала войны, а в ее ходе МиГ-3 сняли с производства именно из-за необходимости иметь побольше АМ-38 для Ил-2, так что вариант с залежами АМ-35А на складах отпадает. Стало быть, в стране на 22 июня могло быть оснащено двигателями, собранными в количестве лишь около 1750 штук, только ЧЕТЫРЕСТА ТРИДЦАТЬ СЕМЬ С ПОЛОВИНОЙстратегических бомбардировщика ТБ-7. [319]

Но за 437 с полтиной, по одинокому мнению наркома Суворова, «неуязвимых» ТБ-7 СССР заплатил возможностью производить свой к началу войны самый многочисленный истребитель нового типа МиГ-3 и свой непревзойденный «летающий танк» Ил-2. Посему, пережив первый удар немецкой авиации, советские ВВС могут угостить Люфтваффе лишь парочкой фанерных «ишаков», ставших в результате бурной оборонительной деятельности наркома Суворова самым современным типом советского истребителя.

Не знаю, что будет с городами противника, но, как видим, немецкая авиация в советском небе осталась в гордом одиночестве. Летает себе — и не скучает!

А тем временем в Куйбышеве (туда спешно эвакуируется правительство) готовится особенный полет. Заканчивается заправка последнего оставшегося в строю ТБ-7. Товарищ Калинин, тряся бородкой, старательно дорисовывает на его борту надпись «НА БЕРЛИН!». Его поправляет рабочий аэродрома, объясняя, что это вряд ли. Старик, вздохнув, подписывает «или до кудова долетишь». Самолет обвешан пятитонными бомбами, как старуха авоськами, — обещания, данные товарищу Сталину, нужно держать. За штурвалом — мрачный экс-нарком Суворов, косящийся подбитым глазом в сторону коренастых сотрудников НКВД, заваривающих единственную дверь. Нарком обороны Тимошенко (ему все это расхлебывать) сквозь зубы цедит в мегафон: «Ну, в добрый путь, гаденыш», — и жмет на кнопку активизации автопилота. Скуксившегося Суворова нежно бьет в темя, и он со вздохом налегает на педали. В этом самолете он не пилот, не штурман, и даже не пассажир. Он — тот самый «пятый секретный двигатель», должный заменить те два, которых, по странному стечению обстоятельств, не хватило именно этому « НЕУЯЗВИМОМУ стратегическому бомбардировщику ».