Альфред Хаттон - Меч сквозь столетия. Искусство владения оружием

«В 1726 году в Эдинбурге я подрался с одним чистеньким молодым человеком. Я нанес ему семь ран и сломал ему руку фальчионом по просьбе нескольких джентльменов и дворян. Теперь же, в возрасте шестидесяти трех лет, я решил больше никогда не драться и раскаиваюсь в своей былой жестокости».

Бой на фальчионах

Макбейн, должно быть, был не просто одним из крутых парней. Он служил герцогу Мальборо во всех его кампаниях в Нижних Землях, где принял участие в шестнадцати битвах и пятидесяти двух осадах, не считая бесчисленных стычек. Двадцать семь раз он был ранен, не считая того случая, когда подорвался на собственной ручной гранате. В отставку он ушел в возрасте сорока девяти лет, унося с собой на память две мушкетные пули в бедре и серебряную пластину в черепе. Это не стало для него помехой к тому, чтобы начать карьеру бойца в «Медвежьем саду» (где он провел, по собственному признанию, тридцать семь боев) в возрасте пятидесяти лет, когда большинство бойцов считают за лучшее уже заканчивать с активной деятельностью. Последний его подвиг, когда в возрасте шестидесяти трех лет он побил «чистенького молодого человека» в Эдинбурге, был восславлен в стихах:

Так капитан Джон Годфри назвал Джеймса Фигга, знаменитого профессионала призовых боев. Но перед тем, как представить вам последнего, расскажем сперва немного о самом Годфри.

Этот джентльмен принадлежал к числу энтузиастов — любителей искусства фехтования, как и Джордж Сильвер, автор «Pallas Armata», сэр Уильям Хоуп из Бэлкоми, и другие, кто донес до нас в печатном виде современные им способы владения оружием. «Трактат о полезной науке защиты», написанный капитаном Годфри в 1747 году по просьбе множества друзей, содержит в себе не только основательные идеи о практике малой шпаги и сабли, где видно четкое пристрастие автора к последней, но и интересные рассказы о многих ведущих профессиональных бойцах и учителях того времени, а в предисловии он приводит имя своего любимого мастера — Джеймса Фигга.

«Мне кажется, что я немного знаком с теорией и практикой владения шпагой — самонадеянность мою в этом вопросе можно извинить по нижеизложенным причинам. Если я ошибаюсь, то, значит, никто еще в мире на был так жестоко обманут собственными иллюзиями; ведь мне много лет говорили в городе, что у меня получается все, что я делаю, и что по части владения шпагой я превосхожу многих, в том числе тех, кто куда выше меня по званию, и вряд ли мне так уж беззастенчиво льстили. Кроме того, я достаточно долго поддерживал свою репутацию, не отказывая никому из желающих ее оспорить. Владение саблей стоило мне не раз разбитой головы и множества ушибов по всему телу. Я предпочитал по большей части заниматься с Фиггом — отчасти потому, что считаю его самым лучшим мастером, а отчасти потому, что это был суровый человек и не жалел никого, от мала до велика, кто поднимал против него палку. Я сносил его строгое обращение с решительным терпением и так долго следовал ему, что в конце концов, убедившись, что победы надо мной даются ему уже не так дешево, Фигг не стал получать удовольствие от общения со мной. Это подтвердят многие выдающиеся джентльмены, которые имели удовольствие видеть нас вместе.

Палаш

После Фигга я пробовал заниматься у многих выдающихся мастеров и, кажется, всех убедил в своих способностях. Я подтвердил их настолько публично, насколько только мог, и, кажется, никто не сможет отрицать этого факта.

В основном я практиковался с саблей, поскольку в поединке на палках в сабельном стиле иллюзии отбиваются куда быстрее, чем в стиле малой шпаги: перенести укол учебной шпагой еще можно, а вот получив рубящий удар палкой, который сбивает с ног, сложно потом встать и сказать «только чуть-чуть задело». Именно из этих соображений я выбрал саблю».

Джеймс Фигг родился в Тэйме, графство Оксфордшир. Он не происходил из знатного рода, как Роб Рой Макгрегор, не был честным солдатом на службе своего повелителя, как Дональд Макбейн. Простой профессиональный фехтовальщик, он, несомненно, был первым в своем ремесле, как среди «гладиаторов», так и среди учителей. Годфри пишет о нем:

«Фигг был Титаном со шпагой, его можно сделать символом гладиаторов. Идеальное сочетание силы, решительности и небывалой рассудительности делали его мастером, не имеющим равных. Его самообладание было поистине величественным, и это величие проглядывало во всех его поступках, во всем его поведении. Его правая нога была резка и тверда, а левая, которую ничто не могло смутить, предоставляла ему удивительное преимущество в бою, повергая противников в отчаяние и панику. Он замечательно умел идти на сближение во время парирования; он тонко чувствовал момент, когда надо двигаться, и был твердо уверен в каждом своем действии, и ни один удар противника не мог пройти через его парирование. Это был величайший мастер из всех, кого я видел, и самый тонкий судья при определении места и меры».

Фигг провел на сцене около трехсот боев. По сравнению с тридцатью восемью боями Макбейна это огромная цифра, но не будем забывать о том, что первый начал свою карьеру в «Медвежьем саду» в том возрасте, когда наш горец сражался во Фландрии на королевской службе, а на гладиаторскую арену Макбейн вышел в том возрасте, в котором могучий Фигг уже подумывал об уходе из дела.

Как и у других великих, у Джеймса Фигга было множество соперников, одним из которых был пожилой ирландец по имени Перкинс, своим успехом в ремесле обязанный в основном своей нестандартной защите, которую он идеально приспособил под свои индивидуальные особенности, — мы сейчас называем эту защиту «секстой». Вот что пишет о нем Годфри: