Н Кареев - Общий ход всемирной истории (Очерки главнейших исторических эпох)

мом во имя прав национальности, прав государства, прав светских сословий, прав образования, прав, в основе которых лежали чисто мирские интересы, - и само находило помощь в этой оппозиции Риму - национальной и политической, в этой вражде к духовенству - сословной и интеллектуальной. Гуманизм также заключал в себе идеи, через которые чисто культурно-социальная оппозиция могла бы объединиться, формулировать свои требования, направиться к одной цели. До известной степени он даже так и действовал, секуляризируя мысль и жизнь западноевропейских обществ, но значение реформации именно в том и заключается, что оппозиция против католической культурно-социальной системы во имя чисто человеческих начал интереса и права пошла под знаменем реформированной религии.

Наконец, развитие жизни выдвигало у отдельных наций разные другие вопросы политического, социального и экономического свойства, не имевшие сами по себе отношения ни к "порче церкви", ни к гнету курии и клира. Именно в разных местах Западной Европы велась своя внутренняя борьба и подготовлялись свои домашние столкновения, которые могли - как это и случилось в Испании при Карле V - разыграться вне всякой связи с реформацией церкви и с оппозицией против папства и клира, или же соединиться с движением чисто религиозным и с национальным, политическим, сословным и интеллектуально-моральным протестом против Рима и католического духовенства. Последнее мы и видим в Германии, где за реформацию схватились и гуманисты, незадолго перед тем окончившие победоносную кампанию против "обскурантов", и имперские рыцари, недовольные новыми порядками, заведенными в конце XV века, и крестьяне, начавшие волноваться еще раньше, и низший слой городского населения, среди которого происходило социальное брожение против богатых, и князья, наконец, стремившиеся отстоять себя против усилившейся власти императора.

Перечисленные причины реформационного движения XVI в. были далеко неравномерно распределены по разным

странам. Не говоря уже о том, что у каждого народа в его внутренней жизни была своя "злоба дня", - у одного - одна, у другого - другая, у одного способная уладиться путем мирной реформы, у другого необходимо вызывавшая революционное столкновение, - отдельные народы были в своих массах и в своих правящих классах не совсем одинаково и не в одном и том же смысле религиозны, различным образом относились к далекой курии и к своему собственному клиру, потому что и курия в сущности вызывала к себе разные чувства, и клир одной страны не был похож на клир другой, да и сами нации во всем остальном не вполне походили одна на другую. Одни остались верны и старой религии, и "святейшему отцу", и своим духовным пастырям, тогда как другие завели у себя новые веры, отреклись от папы, как от "антихриста", возмутились против духовных, как против "волков в овечьей шкуре". Мало того: в одной и той же нации реформация имела иногда совершенно разный успех у отдельных сословий и начиналась то снизу, от общества, то сверху, от власти, да и тут вопрос о том, пойдут ли правительство за народом или народ за правительством, решался в общем и в подробностях не везде одинаково. Вот почему при изучении реформации в какой-либо отдельной стране нужно иметь в виду некоторые общие вопросы, ответы на которые должны заключать в себе объяснение несходств, которые мы в данном случае наблюдаем. Религиозное настроение отдельных стран было далеко неодинаково, и как сам католицизм в лице своих представителей, так и отношение к нему отдельных народов были не одни и те же в разных странах. Испания, например, только что покончившая вековую борьбу с маврами, была вполне довольна своим католицизмом, сделавшимся ее национальным знаменем, да и сама воинствующая церковь не подверглась здесь порче в такой степени, как в других местах. Наоборот, в Германии давно происходило глухое, но глубокое религиозное брожение, которое рано или поздно должно было прорваться наружу. Как в умственном, так и в нравственном отношении опять отдельные народы стояли далеко не на одинаковом уровне. Например, итальянская гуманистическая

интеллигенция была довольно индифферентна к религии и церкви, а народная масса в Италии суеверна и чувственна, между тем как немецкий гуманизм соединялся с богословскими интересами и с реформационными стремлениями, а в народных массах Германии замечалось в развитии сектантства именно более интимное и моральное отношение к религии, чем в Италии. То же самое различие замечается и по отношению к национальной оппозиции. В Испании католицизм и национальность сделались синонимами, благодаря религиозной и племенной борьбе с маврами, для Италии папство было тоже как бы национальным учреждением, но в Германии беззастенчивое хозяйничанье курии оскорбляло национальное чувство, в то же самое время, как и немецкие князья чувствовали всю тяжесть папской опеки, которая была неизвестна, например, во Франции, где государственная власть сумела оградить себя от вмешательства папы во внутренние дела нации. Далее, на историю реформации оказывали влияние внутренние, чисто политические отношения отдельных стран и на первом плане их устройство. Государства, уже объединившиеся под единою властью, в общем решали у себя вопрос в ту или другую сторону, т. е. или оставались католическими, или принимали протестантизм, тогда как в таких федерациях, какими были Германия и Швейцария, отдельные княжества и кантоны каждый по-своему решал вопрос, и политическая раздробленность отражалась на религиозном разъединении, как, в свою очередь, религиозное разъединение способствовало и политическому распадению федеративной страны (Нидерланды). Равным образом и форма правления, существовавшая в государстве, обыкновенно переносилась и в новое церковное устройство: реформация, возникшая в Германии или в Англии, приняла монархический характер, тогда как цюрихская и женевская - республиканский. Далее, реформа могла идти снизу, от народа, или сверху, от власти, могла быть общенародной или сословной, могла содействовать усилению государственной власти или расширению народных прав. В Германии реформа началась снизу и была общенародной, но политическое и социальное движение, совершившееся

под религиозным знаменем, было подавлено князьями, и все плоды протекших событий выпали на их долю. В Шотландии и в Голландии реформа началась тоже снизу, но результаты ее были уже иные. В Дании и в Швеции инициатива реформации принадлежала королевской власти, так же, как и в Англии, но в этой последней стране рядом с реформацией, возникшей по инициативе правительства и содействовавшей его усилению, совершилась другая реформация, народная, и столкновение между обеими было одной из сторон той революции, которая произошла в Англии в середине XVII в. и содействовала победе прав нации. Во Франции и в Польше ни власть, ни масса населения не приняли участия в движении: в обеих странах оно получило характер сословный, преимущественно дворянский и, хотя в разных степенях, содействовало во Франции усилению королевской власти, а в Польше, наоборот, ослаблению вообще государственного начала. Важно также различие между странами ранней реформации и странами реформации поздней: в первых все было вновь, вторые имели уже многое готовым;