Константин Победоносцев - Курс гражданского права. Тома I-III

Полномочие, данное на продажу имения и на совершение купчих крепостей, не содержит в себе права на совершение запродажных условий, записей о задатке и т. п., ибо такие договоры, предшествующие продаже, не относясь непосредственно к самому совершению купли, составляют предмет особого соглашения; а по закону купля-продажа отнесена к способам приобретения прав на имущество, запродажная запись — к договорам (2 Сб. Сен., реш. V,

N 1158). Правильность такого взгляда весьма сомнительна, ибо всякая продажа происходит от соглашения и заключает в себе договор, по существу своему. Можно спорить лишь о праве поверенного обязывать своего доверителя особыми условиями об обеспечении продажи.

Приказчик, заведующий торговым заведением хозяина и не уполномоченный общею от него доверенностью, не имеет права принимать деньги от имени хозяина и тем его обязывать (Касс. 1875 г. N 818).

В д. Дурново (Сб. Сен. реш. I, 477) Сенат признал за поверенным уполномоченным делать займы с залогом имения, право заключать и условия о неустойке.

В мн. Гос. Сов. 1850 г., по д. Голицына и Зубова, выражено, что поверенный, уполномоченный заключать договоры о поставке, тем самым получил право включать в сии договоры и условие о неустойке.

В решении 1874 г. по д. Фридланда (2 Сб. Сен. реш. V, N 1279) Сенат признал, что доверенность заключать разного рода сделки и договоры по перевозке товаров сама по себе заключает в себе и право обязываться неустойкою, в составе того же договора.

Напротив того, Касс. Деп. Сената признает, что обеспечение договора не составляет существенной принадлежности всякого договорного соглашения и требует особого определения воли. Посему полномочие на заключение договора само по себе не предполагает еще полномочий на включение в него условия о неустойке (Касс. 1871 г. N 161, 175, 322). В том же смысле разумеется и условие о задатке, как обеспечении, в смысле задаточной расписки. N 171.

Доверитель не отвечает за неустойку по контракту, когда в доверенности не дано право заключать контракты с неустойкою (д. Шиловского, 1 Общ. С. Сен. 15 ноября 1874 г.).

Наш закон, имея в виду преимущественно формальную сторону доверенности, мало обращает внимания на сущность юридических отношений, возникающих вследствие доверительного поручения. Об обязанностях поверенного сказано только, что он не должен выходит из пределов доверенности (1326). Нет сомнения, однако, что кроме этой отрицательной обязанности, наш закон необходимо предполагает и положительные. Они могут быть определены ближе соглашением сторон, в особом условии, коим означается сущность поручения и к коему выдача доверенности примыкает, как действие, служащее началом исполнения с одной стороны. Они могут быть определены в самом верящем письме, как основание наказа от доверителя поверенному: в таком случае принятие доверенности и связанного с нею поручения означает согласие поверенного на условия, означенные в доверенности. Во всяком случае, нет сомнения, что поверенный, приняв поручение, обязан совершить дело, за которое взялся, или действовать в интересах доверителя добросовестно и заботливо дотоле, пока продолжается сила доверенности. Хотя единственная статья нашего Свода об ответственности поверенного за убытки от его нерадения (2327) относится к Черниговской и Полтавской губернии, но это нисколько не исключает непременной и необходимой ответственности поверенных во всех других частях империи. Поверенный отвечает за последствия своих действий по крайней мере в тех пределах, которые указаны 569, 574 и 684–689 ст. Зак. Гр. Имея на руках не свое, а чужое дело по доверию, он, несомненно, обязан дать своему доверителю отчет в своих действиях и в имуществе, состоявшем у него на распоряжении; понуждение к даче отчета облегчается доверителю новою формою, установленною для исков сего рода в судебных уставах (Уст. Гр. Суд., 896–923). Поверенный отвечает, несомненно, и за важные упущения в выборе своих агентов и поверенных, буде был уполномочен на передоверие.

Доверитель, по силе 2326 ст., ответствен, в отношении к третьим лицам, за все действия поверенного, совершенные в пределах полномочия, но никак не за то, в чем поверенный действовал произвольно, тем менее за действия, имеющие характер преступления или проступка (2328 ст.). По силе 687 и 2235 ст. господа (хозяева) и верители ответствуют вообще за вред и убытки, причиненные их слугами (приказчиками, должностными людьми) и поверенными при исполнении поручений, сообразно с приказаниями или полномочием, которые даны им. Наш закон не упоминает о значении последующего утверждения доверителем действий и распоряжений поверенного, не подходивших вполне под основное полномочие (ratihabitio); но нет сомнения, что такое утверждение должно иметь силу и у нас, по крайней мере между поверенным и его доверителем, но никак не может иметь обратной силы для третьих лиц и колебать права, уже приобретенные ими вследствие того или другого действия или упущения со стороны поверенного.

В примере можно сослаться на довольно обыкновенный у нас случай в процессуальном производстве. Поверенный приносит апелляцию за своего доверителя, и возбуждается сомнение о том, простирается ли право его на принесение апелляции. Сомнение это может повести к признанию апелляции недействительною; но если между тем доверитель заявляет суду, что он признает и подтверждает действие своего поверенного, то нет повода отказывать в признании совершенного поверенным действия законным. Однако если такого заявления не последовало до истечения срока апелляции, а противная сторона домогается ее возвращения, ссылаясь на отсутствие полномочия, то последующее затем заявление доверителя, сделанное по истечении срока, уже не имеет обратного действия и не колеблет процессуального права, уже приобретенного противником на суде вследствие первоначальной ошибки или упущения.

Если поверенный совершил, без всякого препятствия и возражения со стороны суда и другой стороны, такие действия, на которые не был прямо уполномочен доверенностью, и доверитель впоследствии явственно подтвердил эти действия перед судом или вне суда, то действия эти сохраняют свою силу и не должны быть уничтожаемы ни по усмотрению суда, ни по (несвоевременному) указанию и ходатайству противной стороны.

Правило это указывается справедливостью: нет основания уничтожать судебное действие поверенного, когда оказывается, что оно согласно с волей доверителя и признается доверителем за свое. Противная сторона имеет полное право при всяком действии поверять полномочие противника. Если она своевременно не воспользовалась этим правом, то не может иметь претензии на совершение судебного действия в интересе доверителя и согласно с его волею. Притом повсюду, именно в видах справедливости, признается за доверителем право последующего утверждения совершенных поверенным действий, поскольку сим не нарушено право третьих лиц. Процессуальное право другой стороны ничем не нарушено, буде она имела в свое время возможность возражать и не возражала. Если допустить безгранично это право возражения во всяком положении дела, то отсюда может произойти и действительная несправедливость. Недобросовестная сторона может приготовить ловушку для добросовестной, пропуская без протеста целый ряд судебных действий ее поверенного за тем, чтобы потом уничтожить все разом.