Константин Победоносцев - Курс гражданского права. Тома I-III

В наших законах есть статья (542 ст.1 ч. X т.), возбуждающая недоразумение. Это одна из общих статей, сочиненных при составлении Свода Законов, по поводу размещения в известной системе частных правил. Поскольку правила эти извлекались из указов изданных и решений постановленных в разное время и по разным причинам на частные случаи, то между отдельными статьями оказывались нередко несообразности и противоречия, когда доводилось, по поводу приведения их в систему, извлекать из них общие признаки, и обобщение сих признаков выходило иногда искусственное и неверное. Так, по системе Свода Законов предположено было, в изложении вотчинных прав, определив признаки полного и неполного права собственности, с составными его частями, владением, пользованием и распоряжением, определить затем случаи, в коих эти составные части представляются в виде, отдельном от права собственности. Так образовалось IV отдел. 2 главы разд. 2, книги 2, 1 части X тома, озаглавленное: о праве распоряжения, отдельном от права собственности, в 2 статьях, из коих одна гласит: право распоряжения не иначе может отдалиться от права собственности, как — или по закону, вследствие наложения запрещения и секвестра, или по доверенности, данной от одного владельца другому. Итак, в статье сопоставлены два совершенно различных по существу случая: полномочие, даваемое по договору на распоряжение имением, в общем и весьма обширном значении хозяйственного распоряжения, и признание неотчуждаемым имения, долженствующего служить обеспечением взысканий, и притом оба случая подведены под категорию особого юридического состояния, в коем право распоряжения становится специальным правом, отдельным от права собственности. Ни к одному из случаев это понятие не подходит, в особенности же к выдаче доверенности. Подведенные в цитате указы 1816 и 1817 годов выбраны произвольно и не содержат в себе ни малейшего указания на подобное право, да и ни в одном из указов прежнего времени нельзя отыскать такого указания; следовательно, нет основания признать, что наш закон сознательно устанавливает такое правило, будто бы доверитель, уполномочив кого-либо на распоряжение своим имением, тем самым отделяет от себя право распоряжения и потому лишается оного. Такого правила нет ни в одном законодательстве, и оно противоречило бы в самом существе основному понятию о представительстве по доверенности, в коем поверенный является лишь орудием доверителя, а не самостоятельным владетелем предоставленного и выделенного ему права. Между тем, на основании 542 ст., заявляются иногда мнения, клонящиеся к признанию подобного права. Так, напр., московское юридическое общество (см. "Юридический Вестник", 1871 г., апрель) на основании таких соображений заключило, что из двух купчих крепостей, совершенных в один день хозяином имения и его поверенным на одно и то же имение, должна оставаться в силе, безусловно, последняя, именно на основании 542 статьи.

Передоверие означает ли, что доверитель устранил вовсе личное свое действие по поручению, возложив оное на другое лицо? Касс. Деп. Сената отвечает нет (1875 г. N 862). Передоверие может считаться окончательным исполнением поручения разве (т. е. глядя по обстоятельствам) тогда, когда поверенный был уполномочен исключительно на совершение (?) его, а не на ведение дела. В последнем случае поверенный, передоверяя другому, тем не слагает с себя ответственности перед доверителем и сохраняет право личного ходатайства по делу. Суд признал, что поверенный, передоверив, отвечает своему доверителю за действия второго поверенного безусловно. Но исполнением поручения разве (т. е. глядя по обстоятельствам) тогда, когда Ответственность по 684 ст. З. Гр. возлагается за действия, учиненные лицом, не имевшим на то права или виновным в упущении и неосторожности. Итак, поверенный, сделавший передоверие в силу разрешения доверителя, как действовавший по праву, не подлежит ответственности за деяние лица, кому передоверие сделано, разве бы сам при том оказался виновен в упущении. В данном случае доверитель не только уполномочил вообще на передоверие, но и знал, кому передоверие сделано, и даже вступал в соглашение с сим лицом по делу.

Если лицу, уполномоченному по доверенности на управление имением, может быть поручено и ведение тяжебных дел доверителя (389 учр. суд. уст. и прав. о поверенных 1874 г., § 18), то от такого поверенного не может быть отнято и право передоверять свое полномочие другому лицу, в том случае, если право передоверия ему предоставлено (Касс. 1878 г. N 213).

В правилах о частных поверенных вовсе не содержится запрещений лицам, не совмещающим в себе требуемых законом качеств для ведения дела в суде, передоверять ведение сих дел лицам, имеющим законные качества (Касс. 1878 г. N 56).

Отмена доверенности. 2331 статья постановлена к ограждению интересов доверителя, но он вправе уничтожить доверенность всякими способами и кроме тех, кои указаны в той статье (Касс. 1875 г., N 916).

Обряд уничтожения доверенности (2331 ст.) установлен для ограждения интересов доверителя и потому составляет обязанность сего последнего, а не поверенного. Хотя бы сам поверенный сложил с себя обязанность, он должен объявить о том (доверителю?), но не обязывается подавать прошение или делать публикации (Касс. 1873 г. N 1475).

Основанием полномочию служит личное доверие; посему доверенность, выданная одним из совладельцев на распоряжения по имению нераздельному, не теряет своей силы потому только, что имение впоследствии разделено (Касс. 1875 г. N 350).

Продолжение за срок и последующее утверждение. Несмотря на истечение срока доверенности, выведено из обстоятельств дела, что поверенный и по истечении срока распоряжался по общему с доверителем предприятию, и потому выданная им после того срока квитанция признана обязательною для доверителя (Касс. 1878 г. N 118).

Имущество, оставшееся по смерти гр. Кушелева в его имении, отдано на хранение Плещенко, бывшему управляющему того же имения. Он стал требовать себе вознаграждения за хранение, хотя продолжал и по смерти Кушелева заведовать имением; при сем ссылался на то, что со смерти Кушелева сила данной ему доверенности прекратилась. С другой стороны было возражаемо, что управление имением основано на договоре личном, однако по существу отношения управляющий не вправе бросить имение и по смерти хозяина и остается при своих обязанностях до нового распоряжения. Согласно сему состоялось и решение 2 Общ. С. Сен. 4 апр. 1875 года.

Независимо от формального уполномочия поверенному делать долги на имя доверителя, бывают случаи, когда действия управляющего по имению, хотя положительно не обозначенные в доверенности, могут быть признаны обязательными для владельца, именно, когда они были непроизвольны, а утверждались на согласии или приказании владельца и клонились не ко вреду его (Касс. 1873 г. N 1396).