Сергей Карпущенко - Скрипка синьора Орланди

- Что-то интересное прочел? - раздался трубный голос старушки, и Володя, пугаясь, что кто-то может проникнуть в тайну, известную в этом мире, возможно, только ему одному, поспешил ответить:

- Нет, ничего интересного. Скучные деловые бумаги. Просто пришлось вчитаться, чтобы понять смысл документа. Можно немного отдохнуть?

- Конечно, Володя, - прогудела старушка. - Если хочешь, пройди по экспозиции. Там много интересного. Жаль, у меня нет времени, я бы провела тебя по залам...

- Ничего, ничего, - с радостью поднялся Володя и снял с себя халат. Я сам разберусь!

"Нет, уходить отсюда рановато", - подумал он, взбегая по лестнице наверх, к залам, и ему сейчас казалось, что именно звуки скрипки синьора Орланди влекут его туда.

3

НАСЛЕДИЕ ПРОКЛЯТОГО ГОРБУНА

Чонгури, дала-фандыр, пандурим, сааз, тар, уд, чанги, дудастон, блул, ачарпан, скудичай, стабуле, гану-раги и ещё много-много всяких чудных, смешных слов прочел Володя на этикетках, предназначенных донести до посетителей музея названия разных инструментов. Выполненные из дерева, рога, меди, кожи, бересты, камня, они хранили в себе звуки. Еще час назад Володя бы прошел мимо этих красивых и уродливых, больших и маленьких, примитивных и сложных инструментов, на которых играли люди на праздниках и поминках, когда шли в бой и женились, когда радовались или скучали.

На большую витрину со скрипками Володя набрел как-то неожиданно и почему-то испугался. Тела скрипок тускло лоснились лаком и были янтарно-желтыми, пурпурно-красными, коричневыми, как скорлупа лесного ореха. Здесь висели скрипки разных мастеров, принадлежавшие разным музыкантам, и Володя с жадностью стал рассматривать их, читая подписи под инструментами. Скрипки Орланди среди них не было.

Мальчик обошел витрину ещё раз, страстно желая найти скрипку синьора Орланди - напрасно! Вдруг его взгляд остановился на одной довольно крупной скрипке светло-коричневого цвета с прекрасными очертаниями корпуса. Что-то притягивало его к этому инструменту. Он жадно вглядывался в очертания скрипки, зная, что недавно видел где-то этот инструмент. И Володя вдруг вспомнил, где он мог видеть его, ну, конечно - только на чертеже из архива! Но тогда получалось, что скрипка Страдивари была выполнена не им, а Орланди!

- Что ты здесь делаешь, мальчик? - вывел Володю из состояния тревожной задумчивости чей-то резкий вопрос.

Володя обернулся - рядом с ним стояла Адельфина Кузьминична, сложив на животе руки и немного откинувшись назад. Сейчас она очень напоминала дурашливого морского конька, застывшего на месте.

- Я? Смотрю вот, изучаю экспозицию, - пролепетал Володя, у которого душа так и ушла в пятки.

- Как, в рабочее время? Но ведь ты же на службе, тебе, не забывай, деньги за труд платят, да и немалые!

Володя хотел было сострить по поводу последнего замечания, но лишь сказал:

- Вероника Мефодьевна позволила мне сделать перерыв, через полминуты я уже бегу назад в архив. А вы мне не можете сказать, кто изготовил эту скрипку? - И Володя пальцем показал на скрипку Страдивари.

- Какую-какую? - приподняла очки Адельфина Кузьминична и согнулась крючком в пояснице, чтобы приглядеться не к скрипке, а к надписи. - Вот эту? Ну так здесь же сказано - скрипка великого итальянского мастера Антонио Страдивари. Черным по белому. Мастеров было много - Амати, Страдивари, Гварнери, ещё Якоб Штайнер в восемнадцатом веке прекрасные инструменты делал.

- А о Пьетро Орланди вы что-нибудь слыхали?

Хранительница посмотрела на мальчика с некоторым опасливым удивлением:

- Орланди? Никогда не слышала о таком скрипичном мастере. Ты что-то путаешь, мальчик, сочиняешь. Так, - её голос стал деревянным, - ты на рабочее место идти намерен?

И Володя, не ответив, пошел к лестнице, ведущей его в "могилу". В архиве он снова облачился в свой таджикско-узбекский халат, сел за стол, хотел было заняться сортировкой документов, но мысли заняты были только таинственной скрипкой, это делало его движения вялыми, а взгляд безучастным ко всему, кроме письма Крейнцвальда.

- Володя, - послышался голос старушки, - я вижу, состояние твоей души тенебросо, что в переводе с итальянского означает "таинственно и мрачно". Что-нибудь случилось?

Вопрос прозвучал с нотками заботы и участия, и Володя сказал:

- Да, Вероника Мефодьевна. Вот, рассматривал инструменты в зале и увидел скрипку. Очень красивую - она изящнее всех. Под ней этикетка сделана в таком-то году Антонио Страдивари. И Адельфина Кузьминична то же утверждает, а я почему-то не верю, что это работа Страдивари.

Вначале Володя услышал шарканье тапок приближающейся к нему старушки, а потом вопрос, прозвучавший с величайшим изумлением:

- Мальчик, в тебе что, сам Бог говорит?

- Что вы имеете в виду? - испугался Володя.

- Это на самом деле не скрипка Страдивари. Это скрипка одного малоизвестного ученика великого мастера, Орланди!

- Как Орланди?! - даже привскочил на стуле Володя.

- Выглядел он, наверное, очень возбужденным, чем напугал отшатнувшуюся от него старушку, сказавшую:

- Фу, да что же ты так разволновался? Тебе разве не все равно, кто сделал эту скрипку? Прости, но вначале ты продемонстрировал свое полное равнодушие к миру музыки, а теперь - Страдивари, Орланди! Просто метаморфоза какая-то! Уж не работа ли с документами переделала тебя?

Володя почувствовал, что краснеет. Ему захотелось рассказать ей обо всем, показать письмо, но желание быть некоторое время единственным хранителем тайны остановила его, и он спокойно произнес:

- Ну, читал я в одной книжке об этом Орланди. Он был учеником Страдивари, но они поссорились. В этой книге были снимки скрипок обоих мастеров. Вроде бы похожи, а разница все же есть. Вот я и уловил сегодня эту разницу.

Вероника Мефодьевна посмотрела на Володю с величайшим уважением. Она любовалась им, как любуется ученый-орнитолог редким видом птицы, а энтомолог - никогда не виданной букашкой.

- Браво, маэстро, браво! Твоя память и наблюдательность делают тебе честь, Володя. Право, я даже восхищена тобой, а поэтому открою музейный секрет, но и ты уж меня не выдавай, цени доверие.

Володя так и замер в предвкушении новых открытий, а старушка засеменила в сторону стеллажей и минут через пять вернулась с папкой. Села за стол, и скоро из папки была извлечена ещё одна тоненькая папочка, а уж из неё - листок бумаги.

- Смотри, вот акт приемки от гражданки Самохваловой старинной, как говорится здесь, скрипки. Просто в музей в девятьсот шестидесятом году пришла пожилая женщина и принесла в дар скрипку, которую хранила и в блокаду, хотя люди тогда, желая обогреться, сжигали порою все, что могло гореть. Скрипка была без струн, и та дама сказала, что никогда и не видела её со струнами, даже бабка её говорила, что струн на скрипке никогда не было. Ну, не было - и бог с ними! Мало ли семей, имея музыкальные инструменты, никогда не притрагивались к ним? Важно было определить, кому принадлежала скрипка, то есть какой школе, а был у нас в ту пору замечательный специалист по истории изготовления скрипок - сам ремонтировал и даже делал инструменты. Его сын ещё жив и тем же ремеслом себе на кусок хлеба зарабатывает. Так вот этот Василь Василич Переделко как увидел скрипку, сразу ахнул, да это же Орланди, говорит! Так в акт приемки и записали - читай!