Дмитрий Боровков - Тайна гибели Бориса и Глеба

С политической точки зрения, миссия Буркхарда завершилось безрезультатно, хотя богатые дары Святослава Генриху IV, по словам Лампрехта Герсфельдского, поразили воображение немцев {327} 327 Lamperti Hersfeldensis annales. S. 300. Назаренко 2001. С. 529. . В этих условиях Изяслав был вынужден обратиться к римскому папе Григорию VII через своего сына Ярополка, посетившего Вечный город, который, как полагают, в обмен на помощь готов был признать власть «наместника св. Петра». Известно, что Григорий VII отреагировал на миссию Ярополка в посланиях (бреве) от 17 апреля (направленном «Деметрию, королю Руси») и 20 апреля 1075 г. (направленном Болеславу II), однако исследователи спорят о том, привело ли это к каким — либо практическим результатам {328} 328 Рамм 1959. С. 67–68. Пашуто 1968. С. 124–125,129-130. Головко 1988. С. 55. Назаренко 2001. С. 534–537. .

Возвращаясь к истокам конфликта между правителями «Русской земли», в который оказались вовлечены крупнейшие фигуры европейской политики XI в., обратим внимание на то, что автор летописной статьи 1073 г. в соответствии с традиционными представлениями средневековой историографии приписывает начало вражды Ярославичей проискам дьявола и… властолюбию черниговского князя, а в заключение совершает традиционный экскурс в ветхозаветную историю, уподобив Святослава потомкам библейского Хама, покусившимся «на землю Сифову», и даже Исаву, который преступил «заповедь отца своего, и прия убийство». В этом можно усмотреть и скрытое уподобление Святослава Ярославича Святополку Окаянному, которому также инкриминируется властолюбие.

В летописном тексте есть еще ряд интересных моментов. Во-первых, Изяслав успел покинуть город и забрать с собой все свое имущество, а значит, об интригах Святослава ему было известно заранее. Во-вторых, Святослав и Всеволод, войдя в Киев, «сели на столе в Берестовом», т. е. в загородной княжеской резиденции, а не в самом городе. Интересное объяснение этому факту предложил М. Б. Свердлов, по мнению которого, «союзники вместе выступили против старшего брата, но сесть вдвоем на княжеский стол в Киеве они не могли, поскольку на Руси, в отличие от Византийской империи, еще не было традиции соправительства. Княжеским столом мог владеть лишь один князь. Поэтому они сели вдвоем на княжеском дворе в древнем родовом владении — селе Берестове. Там, видимо, они решили, что в Киеве будет править Святослав» {329} 329 Свердлов 2003. С. 459. .

В «Русской земле» вновь установилась система «дуумвирата», когда только два из трех ее центров имели собственных князей. Не исключено, что «дуумвиры» произвели передел прочих волостей; возможно, как заметил академик М. С. Грушевский, был сделан «шаг вперед в кооперативном собирании земель» {330} 330 Грушевский 1991. С. 80. . В. Н. Татищев высказал мнение, что «Святослав, приняв престол русский, брату Всеволоду дал Чернигов со всею областию». Согласно другой точке зрения, восходящей к Н. М. Карамзину, черниговский «стол» остался за Святославом.

Попробуем выяснить, на какие территории за пределами «Русской земли» распространялось его право сбора дани, благодаря которому он смог накопить «бесчисленное множество» золота, серебра и паволоков. По утверждению В. Н. Татищева, Святослав «сына Бориса посадил в Вышгороде, Глеба — в Переяславле, Давида — в Новгороде, а Олега — в Ростов» {331} 331 Татищев 2003. Т. II. С. 90. . Исследователь предполагал, что Чернигов был обменен Святославом на принадлежащие Всеволоду Переяславль и Ростовскую волость, однако в созданной им картине распределения уделов есть несколько моментов, противоречащих источникам. Так, принадлежность Бориса к Святославичам вызывает сомнения, так как, скорее всего, здесь имеется в виду племянник Святослава Борис Вячеславич {332} 332 Рапов 1977. С. 102. .

ПВЛ дает основания полагать, что в экономической зависимости от Чернигова Ростовская земля оказалась не в 1073 г., а двумя годами раньше. Княжение Глеба в Новгороде продолжалось как минимум до 1078 г., поскольку летописных данных о его переходе на переяславский «стол» нет. Перечень новгородских князей, приведенный в НIЛМ, относит княжение Давыда к более позднему периоду (1095–1097) {333} 333 ПСРЛ 1. Стб. 204. ПСРЛ 3. С. 18, 161. , между двумя княжениями сына Мономаха — Мстислава. Местом княжения Олега в «Поучении» Владимира Мономаха называется Волынь {334} 334 ПСРЛ 1. Стб. 247. .

Несмотря на то что сведения Татищева не находят подтверждения в источниках, они часто используются как фактическая основа для реконструкции территориального состава княжеских владений. Например, О. М. Рапов полагал, что в 1073–1076 гг. власть Святослава распространялась на Киевскую, Турово-Пинскую, Древлянскую, Новгородскую, часть Смоленской, а также Переяславской и Ростово-Суздальской земель. «Два последних владения он выменял у брата Всеволода Ярославича за Черниговскую, Муромо-Рязанскую и, вероятно, Тмутороканскую области. Тогда же он стал владетелем и юго-западных земель — Владимиро-Волынской и Червеньской, а также территорий, расположенных по Стрыю, Сапу, Серету и Днестру» {335} 335 Рапов 1977. С. 46. .

С источниковедческой точки зрения ситуация такова. ПВЛ, сообщая в конце статьи 1073 г. о том, что «Святослав сел в Киеве», ничего не говорит о судьбе черниговского «стола»; в то же время исследователи обратили внимание на «Поучение» Владимира Мономаха и «Киево-Печерский патерик», которые свидетельствуют о том, что Всеволод остался на княжении в Переяславле {336} 336 Грушевский 1991. С. 80–81. Прим. 4. Зайцев 1975. С. 76–77. Прим. 96. .

Таким образом, гипотеза, выдвинутая В. Н. Татищевым, с одной стороны, не подкреплена летописными фактами, с другой — противоречит остальным источникам и может базироваться лишь на логическом применении принципа «лествичного» наследования. Под влиянием татищевской гипотезы, как правило, игнорируют прямое указание ПВЛ под 1093 г., где в конце некролога Всеволоду сообщается, что он умер, «княжив в Киеве 15 лет, а в Переяславле год, и в Чернигове год» {337} 337 ПСРЛ 1. Стб. 217. ПЛДР 1978. С. 227, 229. .

В числе волостей, часть дани от которых могла поступать в Чернигов, а позднее в Киев, несомненно, была Тмуторокань, куда шла дань от касогов «и иных стран»; за исключением краткого периода 1064–1066 гг., когда здесь княжил Ростислав Владимирович, она находилась под властью одного из сыновей Святослава — Глеба. После того как Глеб около 1069 г. был переведен на княжение в Новгород, в Тмуторокани, надо полагать, сел другой его сын — Роман. Под 1071 г. ПВЛ сообщает, что дань для Святослава собиралась и в Ростовской земле, хотя она входила во владения Всеволода. Таким образом, летописный материал позволяет утверждать, что Святослав Ярославич в 1060 — начале 1070-х гг. располагал экономическими ресурсами северо-востока и юга, которые позволили ему начать борьбу за Киев.