Дмитрий Боровков - Тайна гибели Бориса и Глеба

В результате мартовского переворота 1073 г. отношения черниговского князя с Печерским монастырем оказались испорчены, и это не могло не сказаться на репрезентации его деятельности в летописной и агиографической традиции. «Хотя в летописи сохранились статьи, где заметна обработка текстов в пользу Святослава, годы его княжения описаны позднее осуждавшим его летописцем» (А. Г. Кузьмин) {338} 338 Кузьмин 1977. С. 196. . Исследователи, вслед за А. А. Шахматовым, полагают, что предвзятое отношение к Святославу связано с нарушением им порядка наследования киевского «стола», на чем, в частности, акцентирует внимание «Житие Феодосия».

Колоритно описал эту ситуацию Д. С. Лихачев: «Игумен Феодосий отказался явиться на пир, которым Святослав собирался ознаменовать свое вокняжение в Киеве, а затем неоднократно обличал Святослава. В проповедях, посланиях („епистолиях“) и через приходивших к нему „вельмож“, которых просил передать Святославу свое осуждение его поступков. Феодосий утверждал, что Святослав „не по закону“ сел в Киеве, прогнав своего старшего брата, которого должен был иметь вместо отца. Феодосий запретил поминать имя Святослава на монастырских службах, и в монастыре по-прежнему поминали Изяслава. После одной из „великих зело“ епистолий, в которой Феодосий сравнивал Святослава с Каином и „иными многими древними гонителями, убийцами и братоненавистниками“, Святослав пришел в страшный гнев. Он бросил на землю послание Феодосия и „яко лев“ рыкнул „на праведного“». Лишь впоследствии «Феодосий стал считаться с Святославом как с киевским князем, но поминал его на богослужении всегда на втором месте после Изяслава» {339} 339 Лихачев 1947. С. 81. .

По мнению А. Н. Насонова: «В Печерском монастыре сложился определенный идеал князя, и представители династии Рюриковичей, признававшейся в Печерском монастыре единственной законной династией, должны были и в отношении друг с другом и в отношениях с населением не нарушать, во всяком случае, явно и резко, требований этого идеала» {340} 340 Насонов 1969. С. 54. . В данном случае он лишь абстрагировал идею М. Д. Присёлкова, приписавшего создание такого «идеального образа» летописцу Никону (отождествлявшемуся в его концепции с митрополитом Иларионом, якобы принявшим под этим именем схиму) {341} 341 Присёлков 2003. С. 103–104. .

Согласно «Сказанию о чудесах» Бориса и Глеба, князь Святослав, как и его предшественник, проявлял интерес к увековечиванию памяти братьев-мучеников, заложив в их честь в Вышегороде новый храм, однако в самый разгар строительства он скончался «от резанья желве» 27 декабря 1076 г. Учитывая то обстоятельство, что Святослав погребен в черниговском храме Св. Спаса, в то время как его братья Изяслав и Всеволод погребены в киевском храме Св. Софии {342} 342 ПСРЛ 1. Стб. 199, 202, 216. , можно сделать вывод, что он сосредоточил в своих руках власть над Киевом и Черниговом, и это послужило основанием для составителя княжеского «Изборника», писца Иоанна, назвать его князем «Русской земли», хотя ПВЛ не использует по отношению к нему данный титул.

Как заметил П. П. Толочко: «О смерти его достаточно сдержанно сказано в летописи: в ней нет даже традиционной фразы о сочувствии киевлян к покойнику» {343} 343 Толочко 1987. С. 91. . На самом же деле в ПВЛ отсутствует не «традиционная фраза», а традиционный для таких случаев некролог с описанием внешности князя и различных его достоинств. Это является еще одним из доказательств того, что киевская «общественность», возможно, направляемая Печерским монастырем, была настроена к покойному князю враждебно.

Смерть Святослава привела к тому, что вакантными оказались сразу два стола — киевский и черниговский. 1 января 1077 г. ему наследовал Всеволод, но такая ситуация не устраивала одного из младших князей — Бориса Вячеславича, неожиданно проявившего политические амбиции. Летописец сообщает: «Сел Борис в Чернигове месяца мая в 4 день, и было княжения его 8 дней и бежал в Тмуторокань к Роману».

Учитывая, что Борис был сыном Вячеслава Ярославича, княжившего в Смоленске, вряд ли можно считать, что он мог пользоваться какой-то местной поддержкой, либо поддержкой кого-то из многочисленных наследников Святослава. В рамках существующих представлений о принципах наследования «столов» его претензии на Чернигов вообще непонятны; остается предполагать, что предприимчивый князь воспользовался тем, что в этот момент на Русь пришел с поляками Изяслав, и занял город, возможно, с небольшой группой сторонников, но, чувствуя непрочность своего положения, бежал в Тмуторокань, где княжил сын Святослава Роман, имевший больше прав на черниговский «стол».

Переговоры Всеволода и Изяслава, состоявшиеся на Волыни, завершились тем, что Изяслав 15 июля сел в Киеве, а Всеволод вернулся в Чернигов. Вновь образованный «дуумвират» приступил к перераспределению княжений: сын Святослава Глеб был заменен в Новгороде одним из сыновей правящего киевского князя — Святополком. Еще один сын Изяслава — Ярополк — был посажен в Вышгороде, а сын Всеволода Владимир Мономах — в Смоленске. По его словам, другой сын Святослава, Олег, был выведен из Владимира-Волынского и «был у Всеволода в Чернигове».

Как нетривиально писал об этом В. В. Мавродин: «Из „Поучения детям“ Мономаха видно, что Олега пытались всячески задобрить, и, вернувшись к отцу из Смоленска, Мономах вместе с Всеволодом устраивает Олегу обед на Красном Дворе в Чернигове. Но если для Мономаха эти средства казались достаточными, никакими обедами успокоить Олега, у которого буквально из-под носа стащили лакомый кусок, было невозможно. Как только оттираемый своими сородичами на задний план Олег убедился, что из положения „изгоя“ ему не выйти, он бежит 10 апреля 1078 г. в Тмутаракань» {344} 344 Мавродин 2002. С. 230. .

В Тмуторокани сложилась коалиция «младших князей», противостоявшая при поддержке половцев «дуумвирату», правившему в «Русской земле». И «привели Олег и Борис поганых на Русскую землю и пошли на Всеволода с половцами. Всеволод же вышел против них на Сожицу, и победили половцы русь, и многие убиты были тут: убит был Иван Жирославич и Тукы, Чудинов брат, и Порей, и иные многие, месяца августа в 25-й день. Олег же и Борис пришли в Чернигов, думая, что победили, а на самом деле земле Русской великое зло причинили». Потерпевший поражение Всеволод был вынужден обратиться за помощью к Изяславу. В летописи сохранились подробности встречи князей: «Всеволод же пришел к брату своему Изяславу в Киев; поздоровались и сели. Всеволод же поведал о всем происшедшем. И сказал ему Изяслав: „Брат, не тужи. Видишь ли, сколько всего со мной приключилось: не выгнали ли меня сначала и не разграбили ли мое имущество? А затем, в чем провинился я во второй раз? Не был ли я изгнан вами, братьями моими? Не скитался ли я по чужим землям, лишенный имения, не сделав никакого зла? И ныне, брат, не будем тужить. Если будет нам удел в Русской земле, то обоим; если будем лишены его, то оба. Я сложу голову свою за тебя“. И, так сказав, утешил Всеволода, и повелел собирать воинов от мала до велика». Подробность записи говорит в пользу того, что она, возможно, была написана очевидцем событий; интересно и то, что фраза, которую летопись приписывает Изяславу, по сути, является подтверждением гипотезы о существовании в «Русской земле» правящего «дуумвирата».