Игорь Андреев - На пути к Полтаве

Именно после Великого посольства у Петра появилась привычка, вызывающая приступы паники у окружающих. Царь стал повсюду возить с собой готовальню и ящик с хирургическими инструментами. Первая нужна была ему для всевозможных измерений и не представляла угрозы для подданных, разве кто по неразумению попадал под руку легкого на расправу царя с… готовальней. Зато хирургический ящик в некоторых случаях таил смертельную опасность. Стоило кому-то по неосторожности сообщить царю о своем недуге, как Петр ненавязчиво предлагал свои услуги, от которых трудно было отказаться. Особенно державному врачевателю нравилось рвать зубы. Петр коллекционировал их, как удачливые охотники — рога подстреленных оленей, держал в специальном мешочке и часто хвастался. Справедливости ради надо признать, что, имея твердую руку, царь выдирал зуб не без шика. Хуже обстояли дела с хирургическими операциями. Дело, однако, не в сомнительных знаниях царя. Правы те исследователи, которые, отказавшись от воспевания необычайных дарований схватывающего все на лету государя (раз — и хирург!) или, напротив, от иронии по поводу смертельной опасности, исходящей от врача-самоучки, обратили внимание на другое: дело не в ремесленнике Петре, а в Петре — государе, осознавшем жизненную необходимость всех этих ремесел и наук для страны. Он уже не ограничивается подобно своим предшественникам одним только приглашением специалистов в Россию. Речь идет о переносе целых отраслей знаний и технологий, создании своих школ и «выращивании» своих специалистов. Прежде главное — воспользоваться чужими знаниями и умениями. Теперь — овладеть ими.

Перед самым отъездом в Англию, в декабре 1697 года царь осмотрел коллекцию антики купца Якоба де Вильде. Можно лишь догадываться, каким образом собрание античных монет и камений подтолкнуло царя к честолюбивой и отчасти даже хвастливой записи в альбоме владельца коллекции: «Петр, бывший здесь ради некоторых предгредущих дел». Похоже, монеты римских и византийских императоров заставили вспомнить о Москве как о Третьем Риме. Монеты напомнили о былом величии Рима Первого и Рима Второго. Надо было соответствовать — возрождать славу.

В Голландии Петру пришлось заняться государственными делами. В Утрехте он встретился с принцем Вильгельмом III Оранским, правителем-штатгальтером Голландии и одновременно королем Англии. К моменту их встречи Вильгем III снискал славу одного из главных противников могущественного французского короля Людовика XIV. Их противостояние продолжалось несколько десятилетий, и, несмотря на огромное превосходство в силах, Людовику XIV и его полководцам не удалось поставить штатгальтера на колени. В 1688 году в жизни принца произошел важный поворот. В результате так называемой славной революции англичане прогнали своего короля-католика, Якова II Стюарта. Парламент предложил освободившийся трон протестанту Вильгельму Оранскому и его супруге, королеве Марии, дочери низвергнутого монарха. Так штатгальтер превратился в нового «Вильгельма-завоевателя», получившего, впрочем, свой престол мирным путем. «Славная революция» свидетельствовала о том, что абсолютизм в Англии как форма правления потерял всякую привлекательность. Вильгельм Оранский как раз был тем хорош для англичан, что не намеревался его возрождать. Он привык договариваться со своими подданными и считаться с их «естественными правами».

Петр, наслушавшись еще в Немецкой слободе восторженных рассказов голландцев о короле-штатгальтере, составил о нем самое высокое мнение. Разумеется, это мнение не распространялось на «Билль о правах», который Вильгельм даровал своим новым подданным. Главное творение «славной революции» ничего, кроме недоумения, у российского самодержца вызвать не могло. Но зато Петр был чрезвычайно доволен последовательной антифранцузской позицией Вильгельма. Кроме того, Петр надеялся привлечь Вильгельма к войне с Османской империей. Надежда призрачная, отчасти свидетельствующая о слабом понимании царем международного расклада в Европе. В канун Войны за испанское наследство Вильгельм вовсе не собирался ввязываться в чуждую для Англии и Голландии войну с Турцией.

Трудно было найти столь внешне не похожих людей, как Петр и Вильгельм III. Английский король был невысок ростом, сутул и меланхоличен. Петр — высок, узкоплеч, порывист. Но на самом деле между двумя монархами было много общего. Оба трудолюбивы, самозабвенно преданы долгу и упорны в достижении целей. Но 25-летний Петр был лишь в начале своего пути, тогда как жизнь Вильгельма приближалась к окончанию. Это печальное обстоятельство, однако, не мешало Вильгельму с одобрением присматриваться к своему гостю, грубость манер которого удручала, а энергия и любознательность обезоруживали. Монархи остались довольны своим мимолетным знакомством.

В Голландии у Петра появилось много знакомых. Особенно охотно он проводил время среди моряков. Адмирал Гиллесон Скей устроил для Петра показательный морской бой. С яхты царь внимательно следил за действиями двух «враждебных» флотилий. Стороны начали бой с орудийной перестрелки, после чего многие суда схватились в абордаже. Петр ничего подобного не видел и пребывал в совершеннейшем восторге.

Петр давно намеревался пригласить на русскую службу настоящего адмирала. Лефорт, хоть и имел это высокое звание, умел лишь ругаться по-адмиральски, во всем остальном он был мало сведущ. Адмирал Скей Петру приглянулся. Ему было предложено огромное жалованье — в 24 тысячи флоринов. Скей отказался, порекомендовав вместо себя адмирала Корнелиса Крюйса. Крюйс не без колебаний — уж больно невысок был престиж России — согласился. Уговорить его помогли сами голландцы, заинтересованные в дружеских отношениях с Петром. Крюйс отправился на русскую службу на Азовское море с задачей сколотить из разрозненных судов настоящий флот.

Между тем работы на Ост-Индской верфи близились к концу. В ноябре 1697 года на воду был спущен фрегат «Святые апостолы Петр и Павел». Голландцы знали, чем можно особенно порадовать своего высокого гостя, и объявили о том, что город Амстердам дарит судно Петру. Царь был страшно доволен неожиданным подарком и тут же переименовал фрегат в «Амстердам».

Завершилось и обучение Петра на верфи. Мастер Пооль распорядился выдать ему диплом о присвоении звания корабельного мастера. Однако Петр остался недоволен уровнем полученных знаний. Удивительно, но человек, не получивший, по европейским меркам, настоящего образования, быстро уловил главный недостаток голландского кораблестроения. Да, оно было поставлено на широкую ногу, высоко организовано. Однако голландцы более полагались на свой огромный кораблестроительный опыт. Придавая судну ту или иную форму и конструкцию, они уверенно и почти безошибочно могли сказать, как будет лучше. Но Петру этого было мало. Он был слишком пытливым учеником. Ему нужно объяснение, почему лучше. Уже тогда Петр понял, что только теоретические знания могут придать опыту крылья. Потому царь все чаще поглядывает в сторону Англии, приемы кораблестроения которой, как он слышал, выгодно отличались от голландских.