Игорь Симбирцев - ВЧК в ленинской России. 1917–1922: В зареве революции

Разумеется, в том притоке в ряды ЧК разноязыких интернационалистов из числа пленных или подъехавших добровольцев довольно часто попадались и случайные попутчики большевиков или явные авантюристы. Тот же литературный отец бравого солдата Швейка Ярослав Гашек, попав из пленных австро-венгерских ефрейторов в красноармейцы и комиссары, хотя впрямую в ЧК и не служивший, но имевший с этой спецслужбой свои особые взаимоотношения. В 1921 году в Чехию связным от Коминтерна к восставшим рабочим в Кладно Гашек явно возвращался по заданию внешней разведки ВЧК. Изучение жизненного пути знаменитого чеха никак не наводит на мысль о его закоренелом марксизме. До призыва в армию в Первую мировую Гашек был известным в Праге гулякой, бузотером, журналистом авантюрного склада, затем связался с анархистами и отсидел в тюрьме срок за покушение на полицейского. Похоже, красноармейская эпопея, связи с ЧК и Коминтерном стали лишь еще одной страницей в извилистой судьбе мирового писателя-бродяги. Ведь после 1921 года, после провалившегося в Чехословакии рабочего выступления, он опять ударился в аполитичные загулы и авантюры, придумывал лично для себя мифические политические партии, в итоге умер в бедности и алкогольном забвении. Пламенного чекиста из писателя-сатирика Гашека, в отличие от романтичного поэта Делафара, не получилось. Так что в чекисты попадали надолго или проездом очень разные люди из числа иностранных добровольцев.

В частном же порядке среди чекистов тех лет кроме представителей практически всех национальностей бывшей Российской империи встречались и сербы, и китайцы, и французы, и немцы. В архивах осталась справка по ВЧК за 1921 год о национальном составе ее сотрудников, большевики уже тогда уделяли много внимания вопросу «пятой графы». В Российской империи таких справок органы тайного сыска на своих сотрудников не составляли, хотя и у ивановских опричников, и в петровской Тайной канцелярии, и в Третьем отделении, и в Департаменте полиции последних Романовых традиционно встречалось много немецких фамилий. Согласно чекистской справке о собственных рядах на 1921 год явное большинство (77 %) составляли русские, а далее шли в основном представители народов бывшей Российской империи. На втором месте евреи – больше 9 %, эта цифра давно стала предметом жаркой дискуссии о еврейском засилье в ЧК. Среди чекистских руководителей действительно было много представителей еврейской национальности, частью выступавших под своими фамилиями, частью под русскими или польскими. Заметна и очень значительная польская и латышская составляющая – представителей маленькой Латвии в ВЧК 1921 года целых 3,5 %, больше, чем выходцев из значительно более населенной Украины (украинцев только 3,1 %). А затем после белорусов, армян, грузин и объединенных по тогдашней моде в одной графе всех «мусульман» уже идут иностранцы – финны, немцы, чехи, сербы, китайцы и так далее, здесь счет уже на сотни или десятки человек. Замыкается список совсем экзотическими в наших краях одним французом, тремя шведами и двумя англичанами. Возможно, одним из сынов британской короны был учтен «пробравшийся в ЧК английский шпион» Пол Дукс, хотя он в 1919 году уже был изобличен как враг и бежал из России, речь, видимо, идет о двух других англичанах-чекистах.

Кстати, в той же справке есть и занимательная строчка об уровне образования сотрудников ЧК, притаившаяся за актуальным долгие годы национальным вопросом, – только 1 % сотрудников ВЧК 1921 года имел высшее образование, зато более половины имели образование начальное либо вообще не имели никакого. И в самой верхушке ВЧК встречаются люди, не закончившие даже гимназии, как Павлуновский или Апетер, или, как львовский парикмахер Паукер, вообще никогда не учившиеся в школе. И такое положение в ЧК – ГПУ – НКВД сохранялось довольно долго, практически все 20 – 30-е годы нахождения на ведущих позициях в этой спецслужбе деятелей той, первой ВЧК Дзержинского. Уже в 30-х годах старый чекист из рядов ВЧК и начальник НКВД по Новосибирской области Маслов в графе «образование» во всех анкетах гордо сообщал: «Нисшее».

При этом заметно, что в самой верхушке спецслужбы в виде коллегии ВЧК ситуация с образованием явно получше. Там есть ряд людей с классическим университетским образованием (Менжинский, Кедров, Аванесов, Яковлева и др.) наряду с имевшими хотя бы гимназию за плечами профессиональными революционерами (Дзержинский, Петерс, Эйдук, Уралов, Фомин и др.) и совсем нигде не учившимися самоучками из рабочих (Ксенофонтов, Ковылкин и др.). А вот на низовом уровне часто даже среднее образование в виде гимназии или реального училища было редкой удачей. Часто пишут, что это наследие царизма с темнотой простых масс и следствие осознанного набора в ряды ВЧК рабочих и крестьян. Хотя та же чекистская перепись с указанием классового происхождения этот тезис опровергает. В той же коллегии ВЧК – главном штабе этой спецслужбы – преобладают выходцы из дворян, интеллигенты, дети купцов, вчерашние гимназисты. Некоторые самые высокопоставленные чекисты из этой коллегии (Дзержинский, Петерс, Манцев, Уралов и др.) вообще относятся к редкому классу профессиональных революционеров, с самой юности больше ничем другим не занимавшихся и мирной профессии не имевших. Из всей коллегии ВЧК к полным пролетариям можно отнести лишь двоих из четырех десятков ее членов за разные годы: заводского рабочего Ксенофонтова и деревенского столяра Ковылкина. Уровнем ниже пролетариев видно больше, а дворян-интеллигентов меньше, но и здесь никакой классовой чистоты рядов ВЧК незаметно. Настоящих рабочих всего 35 %, а потомственных крестьян вообще всего 2 %. Изучавший первую ВЧК английский исследователь Джон Леггетт нашел в этом явное расхождение с тезисом о большом вливании в ЧК рабочих и солдатских масс (а армия была почти полностью крестьянской в то время). Леггетт считал это осознанной установкой власти, набиравшей в свою спецслужбу гораздо охотнее преданных революционеров из рядов служащих или даже бывших дворян, в надежде, что позднее сознание рабочих-крестьян «дорастет» до революционного и следующие потоки новобранцев эту статистику исправят. Но вернемся пока к иностранному вливанию в ВЧК, на него квот тогда не было.

В большинстве своем всех большевиков-иностранцев из этой многонациональной армии готовили к близящейся мировой революции и в качестве партийных кадров будущих социалистических государств за рубежом. В 1918–1919 годах большевики России еще искренне верили, что их Октябрьская революция станет только прологом к общеевропейскому социалистическому пожару. С началом в некоторых странах Восточной Европы коммунистических восстаний, образовывавших новые советские республики, со свержением кайзера Вильгельма в Германии и с выходом Красной армии к Польше и Карпатам образование союзных советских государств в Европе казалось совсем близкой реальностью. Красная армия уже планировала удары на Польшу, Венгрию, Румынию, Китай, Корею, даже на Индию по яростному требованию Троцкого – главного идеолога мировой революции.