Игорь Симбирцев - Спецслужбы первых лет СССР. 1923–1939: На пути к большому террору

Блюмкин выполнял задания ЧК в Украине, где попал в плен к петлюровцам и чудом выжил после их пыток. После чего переведен в ИНО ВЧК и направлен в Иран, где курировал помощь ЧК местным просоветским повстанцам Кучук-хана, создавал по приказу ЧК Иранскую компартию на основе левого движения «Адолат» и левосоциалистической группировки Энсаулы. А затем несостоявшийся начальник Персидской ЧК Яков Блюмкин уже отбыл под новой легендой к другим странам экспортировать социализм разведывательными методами. Впереди у него была работа в Китае советником ГПУ при армии гоминьдановского генерала Фэн Юйсяна, затем Монголия.

Здесь с начала 20-х годов существовал левый режим, дружественный Советскому Союзу, вскоре полностью преобразованный в социалистический и понемногу превратившийся в его верного сателлита. При режиме Чойбалсана Комитет безопасности, созданный в 1921 году не без помощи ЧК, Разведотдел монгольской Народной армии и называемая тогда в Монголии Государственной внутренней охраной (ГВО) служба тайной полиции – в 20 – 30-х годах единственные верные союзники и младшие братья ЧК – ГПУ – НКВД вместе с Разведупром в мире спецслужб.

Здесь впервые отработана советскими спецслужбами практика, с конца 40-х годов перенесенная на весь социалистический лагерь союзников, – советники из ГПУ при Комитете безопасности, Разведотделе и Госохране, помогавшие в борьбе с внутренним врагом в Монголии и в разведывательных операциях за границей. Так это было предусмотрено еще первым международным соглашением в истории ВЧК такого рода, подписанным в 1921 году Дзержинским и главой монгольского Комитета безопасности Хаяном Хирвом. Государственную охрану, выполнявшую кроме тайно-полицейских еще и функции контрразведки, возглавлял прошедший специальную стажировку в Москве в нашей ВЧК монгольский большевик Баторун. Затем его сменил также большой друг Москвы Балдандорж. Военной разведкой в Монголии занимался Разведотдел при штабе Народно-революционной армии, созданный военным министром Максаржавом, бывшим героем антикитайской партизанской войны за независимость и имевшим громкий псевдоним Хатан-Батор.

Здесь стоит сделать такое отступление об истории сотрудничества советских спецслужб с их союзниками в Монголии именно в силу необычности такой картины. Ведь Монголия до Второй мировой войны оказалась единственным сателлитом СССР в этом маленьком «лагере социализма» всего из двух государств: огромного Советского Союза и маленькой степной Монголии под жесткой диктатурой маршала Чойбалсана. Сам приход к власти в 1921 году монгольских большевиков Сухэ-Батора и его созданной при участии молодого Коминтерна Монгольской народно-революционной партии (МНРП) осуществлялся с активным участием разведки ВЧК, финансированием и организационной работой штаба Коминтерна в Москве и при поддержке сил Красной армии. Если выплеснуть свою Гражданскую войну в поход мировой революции за рубеж не удалось ни на западе (провал наступления на Польшу в 1920 году), ни на юге (отступление от англичан в ходе Энзелийской операции в Персии), то единственный успех чекистов и Коминтерна был отпразднован лишь на востоке прорывом в только что получившую независимость от китайцев Монголию.

Именно здесь ВЧК – ГПУ, Разведупру и помогавшему им Коминтерну удалось посадить в Урге (ныне Улан-Батор) промосковское левое правительство Сухэ-Батора, получившего благословение в Москве от Коминтерна и ленинского Совнаркома. Это был первый для советских спецслужб опыт удачного захвата власти в чужой стране руками своих подготовленных союзников. Ведь ЦК МНРП Сухэ-Батора создавался на советской территории в городке Троицкосавске (сейчас это российская пограничная станция Кяхта), сюда же по требованию коминтерновских инструкторов включили молодого монгольского большевика Чойбалсана, вскоре сменившего неустойчивого идейно Сухэ-Батора и ставшего маршалом Монголии и самым преданным зарубежным правителем из союзников Сталина. И в поход на монгольскую землю созданная здесь же Сухэ-Батором его Народно-революционная армия пошла отсюда, в итоге войдя летом 1921 года с триумфом в Ургу, а шла эта небольшая армия при активной поддержке красной конницы РККА под началом молодого красного командира Константина Рокоссовского и красной партизанской вольницы известного полубандита Щетинкина. И здесь же специально посланный от Монгольской секции Коминтерна эмиссар коминтерновцев Борисов раздавал под расписки советские деньги штабу Сухэ-Батора. Не обошлось, естественно, и без сотрудников ЧК и Разведупра в этом походе Сухэ-Батора к власти. Советниками ВЧК при ставке Сухэ-Батора были латыши-чекисты Некунде и Озольс, а также знавший местный язык чекист бурятского происхождения Нацов.

В итоге белые барона Унгерна, семеновские казаки, китайцы и немногочисленная гвардия монгольского монарха богдо-гэгэна были разгромлены и вытеснены из Монголии, а Сухэ-Батор при номинальной власти популярного среди кочевников старика богдо-гэгэна создал свое левое правительство и объявил Ургу главным союзником большевистской Москвы. В 1924 году тихо умер оттертый от власти богдо-гэгэн, Чжебцзундамба-хутухта, годом раньше внезапно скончался и сам Сухэ-Батор (как подозревают, отравленный в восточном стиле нетерпеливым преемником), а у власти в Улан-Баторе на долгие годы оказался глава коммунистического режима маршал Чойбалсан.

Советские инструкторы помогали монгольским коллегам в таких операциях, как ликвидация в 1923 году заманенного в ловушку предложением о переговорах лидера повстанцев пустыни Гоби по имени Дамбижанцан (он же Джа-лама). Госохрана Дамбижанцана убила, а его отрезанную голову привезли в Улан-Батор, а до того возили по монгольским кочевым улусам в доказательство могущества новой спецслужбы. Этот легендарный тогда в монгольской степи деятель объявил себя воплощением кровавого ламаистского божества Махакалы и отказался подчиняться власти Сухэ-Батора в Урге, Джа-лама был восточным воплощением нашего крестьянского вожака типа Антонова или Махно, только еще более кровавого и овеянного мистическими легендами. К тому же Джа-лама еще похож на степного Робин Гуда и даже на Пугачева. Поскольку он был в чистом виде самозванцем, объявив себя правнуком легендарного монгольского хана Амурсаны, умершего в изгнании в России в XVIII веке. Говорят, что этот мятежник и авантюрист вообще был выходцем из России, то ли бурятом, то ли калмыком. Он еще в годы Российской империи дважды являлся под именем правнука Амурсаны в Монголию, его оба раза выдавали России и ссылали в Якутск, а со смуты 1918 года в России и Монголии одновременно он разгулялся со своим войском по степи Западной Монголии, угрожая центральному правительству Сухэ-Батора.