Питер Сойер - Эпоха викингов

Даже если сделать необходимые скидки на преувеличения, встречающиеся у современников, нет сомнения, что в IX и XI веках викинги нанесли серьезный ущерб. Безусловно, они грабили, ломали и уничтожали церкви, разоряли города и убивали множество людей. Особенно пострадали именно церкви, не потому, что нападавшие ненавидели христианство, а лишь по той причине, что в монастырях и церквах Западной Европы они нашли столь желанную для себя и часто легкодоступную добычу, причем в значительном количестве. Иногда они соглашались не причинять вреда церкви, по крайней мере на какое-то время, в обмен на то, что мы сегодня назвали бы «платой за спокойствие», но если никакого выкупа не предлагалось, они брали его сами. Иногда, чтобы избежать их посещений, целые монастырские общины снимались с насиженных мест и пускались в бегство, захватив с собой святыни и сокровища. Многие возвращались, когда опасность ослабевала, но некоторые переселения оказывались окончательными. Наибольшую известность получило перемещение монастыря Сен-Филибер, монахи которого, покинув свой остров Нуармутье, где стало небезопасно, в конце концов обрели пристанище в бургундском городе Турню [287] R. Poupardin, Monuments de Vhistoire des abbayes de Saint-Philibert (Paris, 1905), pp. XXV–XL. . Разбойники, безусловно, вызывали ужас, и возможно, некоторые люди не без причины взывали к Богу: «И от ярости скандинавов избави нас, Господи» [288] L. Delisle, Litterature Latine et Histoire du Moyen Age (Paris, 1890), pp. 17–18. .

Рис. 7. Карта Западной Европы

Очень сложно высчитать, насколько велик был фактический ущерб. Можно подозревать, что там, где современники сообщали об уничтожении и полном разрушении, на деле ущерб был небольшим и легко восстановимым. Эрментарий, написавший о чудесах и перенесении мощей св. Филиберта, не только оставил бесценное повествование о скитаниях своей общины, но также в ярких красках изобразил тот ужас и опустошения, которые сделали бегство монахов необходимым.

Его описание продолжительных скитаний общины не вызывает вопросов, чего нельзя сказать об его же заявлении, что викинги взяли и уничтожили города Анжер, Тур и Орлеан. Как и монастыри, города, безусловно, притягивали викингов, будучи потенциальным источником добычи, к тому же они нередко бывали плохо защищены, но похоже, что грабеж интересовал викингов больше, чем разрушение ради самого разрушения. Особенно уязвимым для набегов викингов был Дорестад, торговый центр Фрисландии. «Анналы Сен-Бертена» описывают целый ряд нападений на него: в 834 г. он был ограблен, в 835 г. — опустошен, в 836 г. он обезлюдел, а в 837 г. жители этого опустошенного и безлюдного города уплатили дань. Согласно тем же «Анналам», он еще трижды подвергался атакам до 863 г., когда был разрушен окончательно — но не викингами, а водами Рейна, который изменил свое русло и затопил город. Вполне возможно, что восстановить его помешала угроза со стороны викингов, но ведь погиб-то он все же не от их рук, а это совсем иное дело. Будучи невыгодно расположен с военной точки зрения, Дорестад долгие годы страдал от набегов викингов, но выстоял, и тот факт, что в течение всего IX века франкские монетные дворы продолжали действовать без видимых перебоев, означает, что не он один испытал на себе нападения викингов и уцелел [289] Ср. M. Prou, Les Monnaies Carolingiennes (Paris, 1896). .

Сокровища интересовали викингов гораздо сильнее, чем разрушение, — об этом очень ясно говорит то, что произошло в монастыре Сен-Жермен де Пре в 858 г. [290] F. Lot, Bibliot he que de l'E: cote des Chartes, LXIX (1908), pp. 21–22. Подошедший к нему отряд викингов обнаружил, что большая часть монахов бежала вместе с реликвиями, сокровищами, архивами и библиотекой. Утратив надежду на обогащение, они, как сказано, запаслись провизией, убили нескольких сервов, зажгли кладовую и, разочарованные, удалились. Несколько оставшихся в обители монахов вышли из укрытия и с помощью жителей Парижа погасили огонь, угрожавший церкви. Может быть, этот превосходно изложенный случай дает неплохое представление о том, как проходили многие «визиты» викингов. Грабители приходили, требовали дани или захватывали те ценности, которые могли найти, и отступали в свои безопасные островные убежища. На мысль о том, что причиненный ими ущерб был не столь серьезным, как хотели бы убедить нас некоторые писатели того времени, да и многие наши современники, нас наводит составитель «Англосаксонской хроники». Заканчивая в 896 г. свое повествование о войнах западных саксов с прибывшей в 892 г. micel here (дословно — большая армия) известием о том, что враг рассеялся, он отметил: «Милостью Божией, here в целом не причинила английскому народу больших несчастий; в течение этих трех лет он гораздо серьезнее пострадал от смертности людей и падежа скота и более всего от того, что за эти три года умерли многие из лучших королевских танов [291] Тан — высшая знать в англосаксонской Англии. — Прим. ред. , какие были в этой стране». Хронист не говорит, что они были убиты датчанами, фактически он подразумевает противоположное. Безусловно, те, кто непосредственно пострадал от рук викингов, особенно церковнослужители, думали иначе, но этот отрывок из «Англосаксонской хроники» показывает, что по крайней мере один англичанин, которого глубоко волновала борьба с этим врагом, не считал причиненный им ущерб очень уж большим. Подобное высказывание особенно ценно для времени, когда исторические сведения исходят почти исключительно от людей, стремившихся, часто в резких выражениях, поведать о своих собственных страданиях.

Часто считают, что изучение последствий набегов может подтвердить обвинения самых непримиримых из современных им авторов, продемонстрировав свойственную викингам непреодолимую страсть к разрушению. Поскольку во многих случаях нет никаких свидетельств, способных доказать, что эти предполагаемые последствия лежат на совести одних только викингов, заявления такого рода рискованны и часто оборачиваются заколдованным кругом. Викингов вполне обоснованно можно обвинить в том, что они способствовали падению Каролингской империи и королевства Мерсия, однако то были сложные процессы, поэтому необходимо принимать во внимание и другие факторы. Использовать эти события для того, чтобы обосновать домыслы о бесчеловечности викингов, неправильно. Не менее соблазнительно взвалить на викингов вину за отсутствие в начале X века монастырей в Англии, после чего заявить, что уничтожение викингами английского монашества доказывает именно такую их жестокость, о какой толковали некоторые из их современников. Несомненно, когда Альфред умер, в Англии не было монастырей в том смысле, какой вкладывали в это слово реформаторы X века, но, конечно, нет и свидетельств, способных показать, что ответственность за эту ситуацию несут викинги. Напротив, Ассер в своем жизнеописании Альфреда склоняется к другому объяснению: