Александр Шубин - Мифы советской страны

Домыслы, домыслы. Во-первых, домыслы, что Берия, несколько лет не командовавший органами, кого-то «завербовал» – не просто для информации, а для убийства Сталина. Во-вторых, чистый домысел, что кто-то для этого дела вообще завербовал охранников. Тем более, что все домыслы на эту тему базируются на показаниях самих охранников. Но если они – банда убийц, то нельзя верить ни одному слову. А если вы верите Лозгачеву даже в деталях, да еще больше, чем Хрущеву, то как-то странно превращать его в одного из подозреваемых. А если мы доверяем Лозгачеву, значит – Сталин встал с постели около 18 часов. Значит, никто не тыкал в него шприцем ранним утром.

Но в драматургии свои законы, они отличаются от законов исторического исследования. Читатели Э. Радзинского иногда забывают об этом.

Старостин, Лозгачев и Бутусова положили Сталина на диван. Старостин дозвонился до Министра госбезопасности Игнатьева и до Маленкова. Еще через час Маленков (согласно Хрущеву [601] Хрущев Н. Указ. соч. С.263. ) проинформирован Хрущева, Булганина и Берия, который строго указал порученцам: «О болезни товарища Сталина никому не говорите» [602] Радзинский Э. Указ. соч. С.616. .

Хрущев утверждает, что члены президиума (не названные Хрущевым) приехали на место и…уехали назад под таким предлогом: Сталин при падении подмочился и «неудобно нам появляться у него и фиксировать свое присутствие, раз он находится в столь неблаговидном положении» [603] Хрущев Н. Указ. соч. С.264. . Хрущева можно понять. Сталин не очень любил людей, которые видели его «в неблаговидном положении». Но вопрос остается – почему к Сталину немедленно не вызвали врачей. Это оставляет в силе менее сенсационную версию смерти Сталина, но тоже криминальную – оставление без помощи.

Хрущев дает по этому поводу маловразумительное объяснение – якобы Бутусова сказала Маленкову, что Сталин «спокойно спит». Визитеры разъехались, но через некоторое время порученцы снова дозвонились до Маленкова и убедили его, что это – «необычный сон». После этого Маленков вызвал на дачу уже более широкий круг членов Президиума и врачей [604] Там же. .

Э. Радзинский со всей присущей ему эмоциональностью обвиняет Хрущева во лжи (даже главку так назвал – «Ложь»): «по Хрущеву вся четверка вчерашних гостей тотчас приехала» [605] Радзинский Э. Указ. соч. С.617. . Но Хрущев не пишет, что приехала вся четверка. Она была проинформирована. Хрущев пишет «мы». Из контекста ясно, что на дачу приехал еще Маленков, может быть еще кто-то, но Хрущев не называет имен. Так что здесь Радзинский приписал Хрущеву лишку.

По версии Лозгачева далеко не сразу, а в три ночи приехали Маленков и Берия. Выслушав сотрудников, Берия выругался и резюмировал: «Не поднимай панику, и нас не беспокой. И товарища Сталина не тревожь» [606] Там же. . После чего они уехали.

Бывает, что мемуаристы не помнят всех присутствующих при событии (Лозгачев мог не запомнить скромного присутствия Хрущева). Можно также заподозрить Хрущева в том, что он несознательно или сознательно перепутал, когда первый раз приехал к больному Сталину. Хотя это мало помогает версии убийства. Максимум, в чем можно упрекнуть Хрущева – сначала он не понял всей серьезности положения со слов Маленкова, а когда писал мемуары, решил сгладить это обстоятельство.

Но вот расхождение во времени очень существенно. И оно снова в пользу версии «оставления без помощи». Узнав о неприятности со Сталиным, соратники тянут время. А задним числом Хрущев нивелирует это «странное» поведение. Мол, охранники позвонили – мы приехали. Вроде со Сталиным – штатная ситуация, незначительный эпизод. Уехали. Засомневались. Вызвали врачей.

Последовательность событий не расходится с версией охранников. А вот временн ые промежутки – другие. Соратники тянули время. Это – если они сразу поняли, что Сталин тяжело болен. А если не поняли?

Как это – не поняли!? Все же знают теперь, что Сталин упал у стола, бормотал «дз», обмочился, наконец. И «охрана» четко доложила ситуацию членам Президиума, прибывшим в ночи на дачу. Это нам порученцы так рассказывают.

Но при этом Радзинскому Лозгачев поведал, что Сталина обнаружил он, а Хрущеву они сообщили, что обнаружила Матрена. Матрена уверяла, что теперь Сталин уснул. Обмочился только. Прибывшим на дачу Маленкову, Хрущеву и Берия сбивчиво рассказали о ночном происшествии. Но теперь-то Сталин спит. Утром проснется, узнает, что тут толпились соратники, разглядывали его в неприглядном виде. Что-то еще решит с ними сделать. Нет, не надо его беспокоить. Не буди лихо, пока оно тихо…

Так что, прибыв на дачу и послушав рассказы о вечернем происшествии, «соратники» ночью вполне могли решить, что старик напился (может – добавил, кто его знает, что он делал все воскресенье), и не решились его беспокоить в таком состоянии Охрана могла объяснять ситуацию сбивчиво, не убедительно – это они задним числом, все продумав, все разложили. А когда выяснилось, что все серьезно, пришлось подправлять версию ночных событий, чтобы скрыть собственное головотяпство.

По Лозгачеву в 8 часов (еще через пять часов) снова приехал Хрущев и сказал, что скоро будут врачи. Не обманул. Через полчаса–час врачи прибыли.

С 9 утра 2 марта до смерти Сталина в 21.50 5 марта у него было много посетителей. Толпились врачи и члены партийно-государственного руководства. Но медицина того времени (особенно такая коллективная) была уже бессильна. Может быть, она была бы бессильна даже вечером 1 марта. Но раз Сталина продержали без помощи лишние полсуток, это нужно было как-то объяснить. Появилась «официальная версия».

С. Аллилуева рассказывает, что ей сообщили – Сталина нашли в 3 ночи. Врач А. Мясников, услышавший «официальную» версию событий тогда же, утром 2 марта, уточняет – в 3 ночи Сталина видел охранник, посмотревший в замочную скважину – работающим [607] Аллилуева С. Двадцать писем к другу. М., 1990; Мухин392 . Таким образом, Светлана точно запомнила время 3 часа, но неточно – контекст. Сталина якобы нашли после 3 часов, поскольку в 3 его видели последний раз. Оба свидетеля вспоминают, что им сказали, много лет спустя, здесь могли наложиться разные детали. Охранник видел Сталина в ночь перед ударом. Но это не могло быть 3 ночи на 1 марта (еще шел ужин). А в 3 ночи на 2 марта больной Сталин уже был давно обнаружен. В это время как раз приехали визитеры. Видимо, это время и решили называть новым посетителям, чтобы не возникло подозрений в «преступной халатности» членов Президиума. Обеспокоившись неблагоприятным впечатлением, которое могло произвести их ночное поведение, они договорились с порученцами считать, что Сталина обнаружили после трех ночи. То есть первого визита соратников (с признаками «преступной халатности») как бы не было.