Игорь Рассоха - Прародина Русов

Д. Я. Телегин приписывает «днепро-донецким» создание могильников мариупольского типа. Однако поражает то, что на этих же могильниках хоронили своих покойников и носители среднестоговской культуры [75, с. 47–48]. Очевидно, что мы должны включать в состав единой среднестоговской культурной общности и создателей поздних памятников мариупольского типа. Это подтверждается и рядом археологических находок. Например, там обнаружены каменные булавы, отдельные украшения из меди и золотая подвеска [241, с. 18–19]. «На поселениях днепро-донецкой культуры из Собачек и Среднего Стога выявлен даже домашний конь» [230, с. 209].. И что при этом характерно: «Могильники сурско-днепровской культуры пока не известны» [254, с. 138–139]. Сурские и родственные им племена также вполне могли быть создателями ряда ранних могильников мариупольского типа.

Да и на поселениях часто одновременно встречаются памятники и сурско-среднестоговской, и днепро-донецкой культуры. В других случаях это признает и сам Д. Я. Телегин: «На материалах Надпорожья отмечается целый ряд фактов, которые подтверждают сосуществование днепро-донецкой и сурской культуры на определенном отрезке времени. Так, например, в нижнем слое Вовчка выявлено совместное залегание сурской и ранней днепро-донецкой керамики…О сосуществовании днепро-донецкой и сурской керамики свидетельствует не только совместное залегание обломков посуды, но и общие черты ее орнаментации… Таким образом, памятники сурской культуры непосредственно сосуществовали с поселениями первого периода днепро-донецкого типа. Их носители, очевидно, еще некоторое время проживали в Надпорожье и на раннем этапе второго периода (II а) днепро-донецкой культуры [230, с. 190–191]. «Выделение в нижнем энеолитическом слое Александрии на реке Оскол двух основных керамических групп свидетельствует, очевидно, о разном их происхождении — из днепро-донецкой и среднестоговской культур…Достаточно оснований утверждать факт сосуществования посуды первой и второй групп…Органичное соединение двух керамических типов отмечается и в комплексе верхнего (II) энеолитического слоя поселения…Вторая группа керамики (среднестоговской культуры на Нижнем Дону) выделяется, как и в Александрии, прежде всего составом глиняного теста, в котором есть примесь песка и следы растительных остатков» [2, с. 21–23, 26].

Из этого следует факт длительного сосуществования на одной территории носителей двух неродственных культурных традиций: позднекроманьонских носителей днепро-донецкой культуры и потомков первых местных скотоводов — носителей среднестоговской и нижнемихайловской культур. Причем такое сосуществование очевидно не похоже на сосуществование завоевателей и покоренного ими населения. Скорее это выглядит как ставший традицией союз , который со временем привел к формированию двуединого народа.

Так, В. А. Манько вообще пишет о совместном расселении племен азово-днепровской (т. е. «мариупольского» варианта днепро-донецкой) и сурской культур: «Возможно, что образование киево-черкасской культуры и памятников типа Туба-2 является частью одного процесса миграции населения из северо-западного Приазовья на Днепр и Северский Донец. Причинами такой миграции могло стать расселение племен азово-днепровской и сурской культур» [253, с. 162]. «Среднестоговские племена вместе с населением упомянутых групп (днепро-донецкой культуры) принимали участие в формировании древнеямной культуры» [252, с. 171].

«Очевидно, как результат переплетения разных внешних влияний следует расценивать и сосуществование в среднестоговской культуре каменных и кремневых топоров, ножей на пластинах и вкладышей серпов, изготовленных в технике двухстороннего скалывания, наконечников копья подтреугольной и субромбической формы и т. д.» [2, с. 147]. «Таким образом, необходимо признать генетическую связь ранней среднестоговской культуры с культурами мариупольской (днепро-донецкой) культурной общности» [75, с. 48].

Показательно и то, что сосуществование двух обрядов погребения осталось характерной чертой более поздних индоевропейских археологических культур — наследниц среднестоговской: «Безусловными традициями обряда погребений могильников мариупольского типа надо считать и бытование в эпоху меди-бронзы на юге Украины наряду со скорченным трупоположением вытянутого на спине обряда захоронений. Такие захоронения известны в нижнемихайловской и ямной культурах» [230, с. 41]. В культуре шаровидных амфор также можно обнаружить проявления подобного биритуализма. Так, И. К. Свешников наряду с преобладающим обрядом вытянутых погребений отмечает и скорченные (на боку или на спине), причем иногда и те и другие встречаются в одной гробнице [255, с. 13, 15, 40, 42, 54, 55].

«Таким образом, с проникновением на юг Украины позднекроманьонских племен в конце неолита — начале медного века здесь складывается своеобразная область культур со смешанным составом населения , для погребального обряда которых характерен биритуализм, когда рядом уживаются два обряда — вытянутых на спине и скорченных (на боку или на спине) захоронений» [230, с. 41].

Из всего этого следует очевидный вывод: индоевропейский этнос сложился на основе смешения двух неродственных этнокультурных групп и скрещивания их языков. Между прочим, и по мнению М. Гимбутас, «процесс языковой консолидации протоиндоевропейцев идет прямо перед вторжением их в Европу» [278, с. 435].

Здесь у нас «точка бифуркации», далее в глубь времен исторический путь наших непосредственных предков раздваивается. В той или иной степени оба народа — и «сурские», И «днепро-донецкие» — являются прямыми предками индоевропейцев, а их языки — «предками» единого «гибридного» индоевропейского языка.

В свете вышесказанного выглядит вполне убедительным предположение о том, что факт заключения союза двух неродственных народов нашел отражение в мифе о двух неродственных племенах богов, которые когда-то заключили союз и затем смешались друг с другом. Следы подобного мифа сохранились в нескольких индоевропейских традициях. Следы эти весьма разрозненны, из чего следует, что миф — очень древний и не слишком хорошо сохранился. Его следы очевидны в арийской (индоиранской), германской, кельтской, нуристанской и отчасти в балтославянской традициях.

Наиболее четкие следы древнейшего мифа сохранились в германской языческой традиции. Так, в знаменитом «Прорицании вёльвы» есть строки, которые исследователи называют «самыми трудными во всей песне»: «В войско метнул Один копье, это тоже свершилось в дни первой войны; рухнули стены крепости асов, ваны в битве врагов побеждали» [257, с. 217, 11]. А в песне «Речи Вафтруднира» есть такой диалог: «Как меж асами Ньёрд появился? Посвящают ему капища, храмы, но сам он не ас. — У ванов в жилище рожден и в залог отдан был асам; когда же настанет мира конец, он к ванам вернется» [257, с. 33]. Отсюда очевидно, что после «первой войны» между асами и ванами был заключен мирный договор с обменом заложниками, причем этот договор по-прежнему действует и будет действовать, пока не «настанет мира конец». В комментариях сказано: «Ваны (боги Ньёрд, Фрейр и Фрейя) — явно боги плодородия. Асы — все остальные боги и обычно боги вообще» [257, с. 217]. В «Младшей Эдде» («Видение Гюльви») сказано, что Ньёрд «родился в Стране Ванов, но ваны отдали его богам как заложника, а от асов взамен взяли Хёнира. На этом боги и ваны помирились» [262, с. 43]. Характерны также связь, по крайней мере, Ньёрда и Фрейра с богатством, морем и огнем и их миролюбие [92, с. 231, 572].