Вольдемар Балязин - Семнадцатый самозванец
- Название:Семнадцатый самозванец
- Автор:
- Жанр:
- Издательство:неизвестно
- Год:неизвестен
- ISBN:нет данных
- Рейтинг:
- Избранное:Добавить в избранное
-
Отзывы:
-
Ваша оценка:
Вольдемар Балязин - Семнадцатый самозванец краткое содержание
Семнадцатый самозванец - читать онлайн бесплатно полную версию (весь текст целиком)
Интервал:
Закладка:
- А ты что же?! - грозно спросил Емельяна Головнин.
- Я, господине, человек небольшой. Я князю Иван Васильичу почал было встречь говорить, но князь на меня гневаться стал и кричать на меня почал: "Глупые, - говорит, - вы люди! Вас, - говорит, - в пепел жгут, кнутами рвут, а вы, - говорит, - как скот под ярмом - мычите покорно и дальше воз тянете".
- Истинно, отче, сказывал тебе вор, что глуп ты. Какой же князь станет такое о государе и верноподданных его говорить?
Князь тот - самозванный. Истинное имя его - то самое, каким велел он тебе, Емеля, себя на молитве поминать.
- Тимофей? - ошарашенно выдохнул поп.
- Догадлив, батя, - ехидно проговорил Головнин. Только не Тимофей, а Тимка. Воришко, худородный подьячишко, беглый тать и подыменщик.
- Он же себя Шуйским называл. Седмиградского князя послом называл, пролепетал вконец обескураженный поп Емельян.
- Он такой же седмиградский посол, как ты апостол Пётр, - отрезал Головнин. И, согнав с лица всяческое благодушие, сказал грозно:
- Воришку того надобно нам изловить и в Москву отправить. И ты, Емельян, доведи о том всем русским людям, какие к тебе на молитву приходят.
Через три дня, разузнав о Тимошке многие подробности, раздосадованный Головнин велел прислать за собой карету и сам-один, без толмача и дьяков поехал к любезному Ивану Пантелеевичу.
"Вон как стелет, любезный, - думал он о Розенлиндте, - Вора и государева супостата приютил в королевином дворце, а российского посла отвез на постоялой двор к купчишкам. Да и я не лыком шит - доведаюсь, что это за седмиградский посол объявился в Стекольне".
Иоганн Панталеон Розенлиндт, румяный, надушенный, улыбчивый встретил Головнина как родного. Радовался, будто не видел его - друга сердечного много лет. Головнин в ответ хмурился, сопел обиженно. Безо всякой хитрости сказал прямо:
- Иван Пантелеймонович! Известно мне учинилось, что в Стекольном городе живет вор, худой человек, беглый московский подьячишка Тимошка. Известно мне, что приехал тот вор от фиршта Ракочи из венгер и, вдругорядь переменив имя, называется теперь Яган Сенельсин. И ты бы, господине, велел того вора нам выдати для любви и приятельства королевы Кристины и моего пресветлого государя Алексея Михайловича.
Розенлиндт, улыбаясь, сказал вкрадчиво:
- Любовь и приятельство моей государыни королевы к царю московскому Алексею Михайловичу хорошо тебе известны, стольник Герасим Сергеевич. Только следует тебе знать, что у боярина Ягана Сенельсина есть при себе опасный лист семиградского князя Ракоци и мы выдать семиградского посла ни в какое государство, окроме венгерской земли, откуда он к нам пришел, не можем.
Прямодушный Головнин вспыхнул:
- То, Иван Пантелеймонович, ты говоришь неспряма, а с хитростью. Где видано, чтобы убивца и татя от дружелюбного вам государя ты и твои люди укрывали?
Розенлиндт нахмурился.
- В посольской памяти, что читал я перед тем, как привести тебя к целованию руки у государыни моей королевы Христины, не помню я, чтоб о каком-либо худом человеке что-либо говорилось. И тебе, посол, мимо данной тебе в Москве памяти говорить не пристало. Но из любви к твоему государю спрошу я о семиградском после у канцлера графа Оксеншерны и что он мне ответит, о том я до тебя, посол, доведу. А до тех пор ты это дело оставь и более с ним никому не докучай.
Когда Головнин ушел, Розенлиндт долго оставался один, обдумывая, что ему следует предпринять с семиградским послом. Он понимал, что отношение к послу неразрывно связано с отношением к государству, которое посол представляет, и, следовательно, ему надлежало сделать выбор между царем Алексеем и князем Юрием. Взохнув, Розенлиндт понял, что ни он, ни Оксеншерна этот вопрос решить не смогут. Его решит сама королева.
* * *
- Ваше королевское величество, - говорил Христине Розенлиндт, прибывший в Стокгольм Яган Сенельсин, кажется, не тот человек, за которого он выдал себя князю Ракоци и гетману Украины Хмельницкому.
- А почему тебя, Иоганн, заинтересовала родословная трансильванского посла?
- Ко мне явился русский посол Головнин и потребовал выдачи Ягана Сенельсина, утверждая, что он беглый преступник, кого-то убивший и ограбивший царскую казну.
- А что говорит Яган Сенельсин?
- Он утверждает, что его дедом был покойный русский царь Василий из рода князей Шуйских.
- Я бы спросила об этом знающих людей, прежде чем верить кому-либо из послов - русскому или трансильванскому.
- Я так и сделал, ваше величество. Прежде чем попросить у вас эту аудиенцию, я подробно расспросил о покойном русском царе Василии Шуйском графа Делагарди.
- Он, кажется, командовал войсками моего деда, когда в Мос-ковии появились самозванцы и царь Василий был пленен поляками? - спросила Христина.
- Совершенно верно, ваше величество.
- Можно ли полностью полагаться на память старого графа Якоба? Ведь с того времени прошло сорок лет. И, кроме того, наши войска не дошли тогда до Москвы. Граф Якоб, если мне не изменяет память, остановился в Новгороде. Мог ли он наверное знать, что происходило в Москве?
- Граф утверждает, - уже не так уверенно, как в начале разговора, произнес Розенлиндт, что у царя Василия не было детей.
- Может быть, присланный к нам Яган Сенельсин внук царя Василия от внебрачного сына? - настаивала на своем Христина. Вы знаете, Иоганн, что такого рода истории иногда случаются и в королевских домах.
"Она имеет в виду этого несчастного Александра Костку, незаконного сына покойного Владислава Вазы", - подумал Розенлиндт. И решил, что сейчас самое подходящее время сообщить королеве то, что скрывали от неё уже несколько дней и он сам, и канцлер Оксеншерна.
- Ваше Величество, возможно, имели в виду сына Владислава Вазы, приезжавшего в Стокгольм три года назад послом от его отца? - спросил Розенлиндт осторожно.
- Да, Иоганн, вы - проницательны, - ответила Христина. - Я думала о нем, когда высказала предположение, что присланный князем Ракоци русский столь же несчастен, как и приезжавший к нам Александр.
Розенлиндт молчал, опустив глаза. Вид его свидетельствовал о глубокой скорби и нежелании говорить с королевой далее о чем бы то ни было.
Нервная, чуткая Христина тотчас же уловила это и ободряющим голосом произнесла ласково:
- Вы о чем-то хотите сказать, Иоганн, но не Делаете доставлять неудовольствие вашей королеве?
Розенлиндт, вздохнув, сказал тихо:
- Государыня, Александр Лев Костка, сын покойного Владислава Вазы, несколько недель назад варварски убит по приказу краковского епископа.
- Как?! - воскликнула Христина. - За что?! Почему?!
- В полученном мною сообщении говорится, что он поднял мятеж против дворян, назвавшись королевским полковником Наперским. Он разослал в приграничных с Трансильванией областях Польши подложные королевские универсалы и подлинные универсалы гетмана Хмельницкого, призывая холопов к оружию. Вначале удача сопутствовала Александру - он захватил замок Чорштын на берегу Дунайца - на самой границе с Венгрией - и десять дней ждал помощи от князя Ракоци. Но Ракоци промедлил, а краковский епископ, воспользовавшись этим, собрал войска и взял замок.
Читать дальшеИнтервал:
Закладка: