Дмитрий Гаврилов - Древние боги славян

Впрочем, это, скорее, перерождающий Марену обряд, так как она позднее участвует в Купальских мистериях (мареной до сих пор называют деревце, заламываемое в поле и бросаемое в реку) (Славянские древности, т. III, с. 180–182). Обряд утопления куклы Маржаны в реке описывает Мартин Вельский в «Хронике Польской» (1551) ( Bielski , 1829, s. 120–121).

По списку Mater Verborum некая «Девана», дочь Летницы-Латоны и Перуна-Юпитера: « Devana Lentnicina i Perunova dci: Девана Diana Latone et Jovis filia »; она же, вероятно, Dzievvauna А. Френцеля: « De Dzievvauna seu Dzievonia, Dea ferarum Silvestrium, Silvarumque », т. е. «О Дживане или Джевоне, богине лесов и диких животных». По-видимому, это тоже не собственное имя богини, но нарицательное, прозвание, а речь идёт о некоем божестве славян, уподобленном Диане римлян. Вот и согласно «Хронике Польши» Длугоша, она — славянская богиня лесов и охоты.

Не стоит, разумеется, путать с Дианой-Деваной по созвучию Диву/ Дивию, мать Землю. Супругою Перуна, как мы видели, названа некая Летница, в Mater Verborum сопоставленная с Латоной, матерью Артемиды/Дианы. Другие имена супруги Перуна, вероятно, Громовица, Меланья, царица-Молния.

Однако современный «основной», т. е. грозовой, миф, который вынуждает его последователей искать и находить всё новые и новые обоснования величия и превосходства Перуна, подчас мнимые, прочит в жёны громовержцу совсем иную богиню. Например, у восточных славян имеется персонаж Пятница, который является поздним осмыслением одной из главных богинь пантеона — Мокоши. Чтобы эту богиню «выдать замуж» за Перуна, изворачиваются даже вот как:

«Пятница — нечётный день недели, следующий за чётным днём, четвергом, посвящённым различным ипостасям громовержца Перуна. В паре Четверг — Пятница, воспроизводящий более древнюю Перун — Макошь, особенно ясна взаимная связь противопоставлений чёт — нечет, мужской — женский». Это мнение Вяч. Вс. Иванова и В. Топорова, представленное в энциклопедии «Мифы народов мира» (1982, т. II, с. 357).

Странное мнение! Беда пассажа даже не в том, что в другой ветви Северной Традиции (например, согласно Гальфриду Монмутскому, чьи «Деяния бриттов» мы цитировали в начале книги), где начало недели приходится на воскресенье, пятница — чётный и шестой день недели. Он посвящён либо богине Фрейе, любовнице Одина-Одда, либо его жене Фригг. А громовержцу Тору-Донару в той же системе посвящён нечётный день недели — пятый. Н. Пенник и П. Джонс вообще считают, что «четверг — день Тора в семидневной неделе скандинавов — был первым и священным днём недели» (Пенник, Джонс, 2000, с. 265). Но всё равно нечётным! Более того… Один-Вотан, коему посвящена среда, всё-таки бог, а не богиня, но чётность или нечётность его дня всегда совпадает с чётностью или нечётностью пятницы. А если и параллели не убеждают, то достаточно вспомнить, что первым днём недели в России долгое время традиционно считалось воскресенье(собственно «неделя»). Поэтому славянские игры в чёт и нечет как дополнение оппозиции «мужское — женское» тут не просто условны, но просто «не проходят».

Получается никакой «древней пары Перун — Макошь» нет, она существует только в воображении и желаниях «грозовиков», зато среда и пятница на самом деле посвящены богу и богине, представляющим традиционную пару, но об этом будет сказано отдельно.

Обратимся же к самой известной и могущественной богине древних славян, одно из имён которой — Макошь. Имя Макошь/Мокошь имеет индоевропейскую основу *mok- (Этимологический словарь, 1992, вып. 19, с. 131–134).

У Фасмера Мокоша — «„домовой в образе женщины с большой головой и длинными руками“… сюда же др. — русск. Мокошь — языческое божество… чеш. местн. н.(азвание) Mokošin … др. — русск. имя собств. Мокошь (м.) в Псковск. писцовой книге 1585 г…Вероятно, ее следует понимать как богиню плодородия. От мокрый. Сомнения Ягича в существовании этого др. — русск. божества устарели ввиду диал. названий… Гадательно сравнение с др. — инд. makhás „богатый, благородный“, также „демон“… или с герм. — батав. Hercules Magusanus (Шпехт 170), а также с греч. μάχλος „похотливый, буйный“…».

Она чаще прочих упоминается в поучениях против язычества, и она — единственная богиня из пантеона князя Владимира: «И нача княжити Володимеръ въ Киеве единъ и постави кумиры на холъму вне двора теремнага: Перуна деревяна, а голова его серебряна, а оус золот; и Хоръса, и Дажьбога, и Стрибога, и Семарьгла, и Мокошь» (ПСРЛ, т. II, стб. 67).

«Еще и иныя идолы мнози бяху по имени, оутъляд или осляд. Корша или хорсъ, дашуба или дажб. Стриба или стрибог симаргля или семургл (семаергля или самаргл). И макош или мокошь, им же бесом помраченнии людие аки бгу жертвы и хваления воздаваху» («О идолах Владимировых»).

«Того ради не подобает хрстианом игръ безовскых играти, иже ест плясание, гудба, песни мырскыя и жрътва идлъскаа, иже молятся огневи пре овином и вилам и Мокошии и Симу и Ръглу и Перуну и Роду и Рожаници» («Слово о мздоимании»).

«…Иные по оукраниам молятся емоу проклятым болваном Переноу, Хорсоу, Мокши, виламь» («Слово о покаянии»; цит. по: Словарь церковно-славянскаго языка А. Х. Востокова).

В XVI в. в «Уставе преподобного Саввы» находим такой исповедальный вопрос: «Не сблудила ли с бабами богомерзкие блуды, не молилася ли вилам, или Роду и рожаницам, и Перуну, и Хорсу, и Мокоши, пила и ела?» (Аничков, 1914, с. 267).

В позднее время, как полагают, она оставалась покровительницей прядения и вообще женщин под именем Параскевы Пятницы.

Белорусские исследователи отмечают, что в мало известных русским авторам рукописях XV–XVI вв. отмечен обычай присягать именами Бога, Божьей Матери и святой Пятницы. Точно так же, по свидетельству Яна Ласіцкага (Лясицкого) конца XVI в., белорусы, помимо Бога и Божьей Матери, почитали ещё Святого Миколу и Пятницу (Беларуская міфалогія, 2006, с. 325–326).

По сообщению А. Френцеля, монах Альберих из Трёх Источников в «Хронике» (XI в.) писал: «II. 1003 г. Император Генрих… подчинил себе винделиков, народ, граничащий с свевами. Эти винделики почитали Фортуну; имея ее идол в знаменитейшем месте. Вкладывали ему в руку рог, полный напитка, приготовленного из воды и меда…»

Представление о Макоши может быть соотнесено с верованиями древних греков в прядильщиц судьбы — Мойр, а также с германскими пряхами судеб — норнами (Урд, Верданди и Скульд) и Фригг — женой Всеотца-Одина, прядущей на своём Колесе. В силу того что главные богини-пряхи и предсказательницы тройственны, также, вероятно, и Макошь имела двух меньших сестёр или ипостаси — счастливую судьбу — Среча-Доля и несчастливую — Несреча-Недоля. Отголоски этого представления есть и в позднем русском фольклоре.