Александр Широкорад - Упущенный шанс Врангеля. Крым-Бизерта-Галлиполи

15 октября 1921 г. «Лукулл» был протаранен шедшим из Батума итальянским пассажирским пароходом «Адриа». К счастью, незадолго до этого инцидента Врангель вместе с женой и адъютантом сошли на берег. Была ли это случайность, или заранее задуманная диверсия против генерала Врангеля? Аргументов в пользу диверсии немало.

«Лукулл» стоял у европейского берега Босфора. Для того чтобы протаранить яхту, пароходу надо было перпендикулярно повернуть к берегу, свернув в сторону от своего курса.

Позже спасшиеся с «Лукулла» офицеры-очевидцы утверждали, когда «Адриа» подошла к «Лукуллу» на расстоянии 300 морских саженей, казалось, что она свободно разойдется с яхтой, оставив его с правого борта. Но «Адриа», изменив курс, шла прямо на небольшое судно.

Как вспоминал подъесаул Кобиев, находившийся на «Лукулле» в момент трагедии: «…я, видя, что итальянский пароход не уменьшает скорости и не изменяет направления, спросил мичмана Сапунова, не испортилась ли у него рулевая тяга, так как при той скорости и громадной инерции, какие он имел, он не успеет свернуть в сторону, даже если положить руль круто на бок. Сапунов ответил, что, действительно, что-то ненормально. Но тогда пароход не шел бы с такой скоростью и уверенностью, давал бы тревожные гудки и так или иначе извещал бы о своем несчастье и опасности от этого для других. Тем не менее пароход, не уменьшая хода, двигался на яхту, как будто ее не было на его пути…»

«Адриа» ударила «Лукулл» в борт под прямым углом и, разрезав борт яхты на протяжении более трех футов, отошла задним ходом, вследствие чего в пробоину хлынула вода. Удар пришелся как раз в среднюю часть яхты – нос «Адрии» прошел через кабинет и спальню генерала Врангеля. Никаких мер для спасения людей на пароходе не предприняли: не спустили шлюпки, не подали концы и круги. Вытаскивали из воды моряков турецкие рыбаки.

«Адриа» была немедленно арестована британскими властями. Выяснилось, что судно заходило несколько раз в черноморские порты Советской России.

Через месяц после гибели яхты Врангель доверил присяжному поверенному Ратнеру защищать свои интересы в итальянском суде. Но, как выяснилось лишь в 1925 г., из-за бестолковости Ратнера дело осталось незаконченным. Попытки Врангеля добиться через нового адвоката возобновления следствия завершились, в связи с истечением срока давности, предложением итальянского общества «Адриа» заключить мировую с выплатой 25 %! Вдове мичмана Сапунова итальянская компания согласилась выплачивать пожизненную пенсию. Петр Николаевич согласился. Дело объявили «несчастным случаем».

Сейчас судить о том, что произошло 15 октября 1921 г., весьма сложно. С одной стороны, эмигранты были склонны везде видеть «руку Москвы». С другой, советская разведка действовала за рубежом достаточно активно, вспомним Кутепова, Миллера, Троцкого. Но если это и дело разведки, то целью было не убить барона, а лишь напугать его. Таранить одним большим тихоходным судном другое большое судно так, чтобы точно попасть в каюту и гарантированно уничтожить находящихся в ней, практически невозможно. Всего то на «Лукулле» погиб один человек.

Так или иначе, но Врангель был шокирован. Он покидает Стамбул и переезжает на постоянное место жительства в сербскую Сремски Карловцы в 50 км от Белграда.

С разрешения короля Александра I в небольшом городке Сремски Карловцы с населением около 20 тысяч жителей разместилось более двух тысяч врангелевцев. Среди них были члены «генерального штаба» Врангеля во главе с генерал-лейтенантом Архангельским, конный эскадрон, пехотная охранная рота и различные тыловые службы. Ни один русский эмигрант «без достаточных рекомендаций» не мог проникнуть в Сремски Карловцы.

Попытки вернуться домой в среде Русской армии начались уже зимой 1920/21 г.

Так, уже 22 февраля 1921 г. в Новороссийский порт прибыло турецкое судно «Решид паша» с 3,5 тысячами реэмигрантов, приехавшими в Советскую Россию в инициативном порядке.

Комиссия Кавказского фронта выяснила, что среди прибывших было 40 женщин, врангелевских офицеров и чиновников – более 100 человек, пленных красноармейцев, увезенных в Константинополь, – 300 человек, военнопленных мировой войны, до этого находившихся во Франции, – 50 человек, несколько попов, а остальные – донские, терские и кубанские казаки.

Бывших военнопленных и женщин сразу же отправили по домам, а казаки и офицеры были задержаны до выяснения личностей прибывших.

5 апреля 1921 г. в Одессу прибыл турецкий пароход «Кизил-Ерман» с 2700 беженцами, в основном врангелевцами.

В этот день, 5 апреля 1921 г., советское правительство выпустило специальное обращение к правительствам Европы и редакциям газет:

«Перед отказом Французского правительства поддержать Врангеля и его армию солдаты и даже русские офицеры возвращаются в Россию. Пресса уже сообщала, что два корабля направились из Константинополя в Россию, один – с 3200 беженцев в Новороссийск, другой – в Одессу с 3400 беженцами.

Число репатриантов было бы значительно больше, если бы генерал Врангель не заверил этих бедных людей, что их ждет расправа в России.

В настоящее время после заявления Французского правительства войска генерала Врангеля говорят об этом возвращении на Родину. Генералы могут запугивать свои войска, однако сейчас не то время, чтобы помешать беженцам принять окончательное решение. Генералы знают, что, если армия больше не будет существовать, они лишатся субсидий. Однако нельзя долго обманывать простых людей. Рано или поздно, но они поймут, какой путь для них является наилучшим.

Здесь нам не нужны люди, которые хотят возвратиться в Россию для организации новых заговоров и бунтов, однако подобные люди составляют ничтожную часть беженцев.

Большинство состоит из казаков, мобилизованных крестьян, мелких служащих. Всем им возвращение в Россию больше не возбраняется, они могут вернуться, они будут прощены, а после возвращения в Россию они не подвергнутся репрессиям». [119]

В начале апреля в Одессу прибыл пароход «Решид паша» с 4 тысячами беженцев из Константинополя. Однако не все они вернулись с добрыми намерениями. Из телеграммы председателя Всеукраинской Чрезвычайной Комиссии В.Н. Манцева Ф.Э. Дзержинскому с информацией о результатах фильтрации пассажиров парохода «Решид паша» от 13 апреля 1921 г.: «На днях в Одессу прибыл пароход из Константинополя с врангельцами в количестве 4000 человек, из коих задержаны 40 человек, у которых найдены шифры, явки и даже пироксилиновые шашки. Среди бывших врангелевцев обнаружено несколько агентов контрразведки». [120]

Понять настороженное отношение советских властей к бывшим белым офицерам несложно. И дело тут не в мести за их деяния в годы Гражданской войны. Небольшая часть возвращавшихся офицеров предполагала вести в России разведывательную и террористическую деятельность. Главное же то, что подавляющее число офицеров последние семь лет воевали и ничего другого делать не умели. Направлять их на командирские посты в Красную Армию никто не собирался. А идти в разнорабочие, да еще при той разрухе и бедности в Советской России, им явно не улыбалось. Нетрудно догадаться, что недовольство вернувшихся белых офицеров неизбежно приведет их в ряды внутренних врагов советской власти. Запретить въезд в страну бывшим офицерам советское правительство не могло по политическим мотивам. Но то, что отношение к вернувшимся будет резко дифференцированным в зависимости от чинов в белой армии и социального происхождения, постоянно указывалось во всех официальных заявлениях.