Филип Шафф - История Христианской Церкви I. Апостольское христианство (1–100 г. по Р.Х.)

Geschichte Jesu von Nazara. Zürich, 1872, vol. III. 532.

Das Christusbild der Apostel. Leipzig, 1879, pp. 57 sqq.

Les Épitres pauliniennes. Paris, 1878, vol. I, p. 11.

Слово ευθέως в Деян. 9:20 убеждает нас в том, что это краткое благовестив происходило в течение тех нескольких дней (ημέρας τινός), которые Павел провел с учениками в Дамаске, прежде чем направиться в Аравию. Примерно три года спустя (или «когда прошло довольно времени», ήμέραι ίκαναί, Деян. 9:23) он вернулся в Дамаск, чтобы вновь благовествовать (Гал. 1:17).

Гал. 1:17–18. В Книге Деяний (Деян. 9:23) это путешествие не упоминается, поскольку оно относится не к общественной, а к частной, духовной жизни Павла.

См. Гал. 4:25, где Аравией назван Синайский полуостров.

2 Кор. 3:6–9.

Такой итог его жизни подводит Годе ( Romans, Introd. I. 59), который считает, что Павел не был заменой ни Иуде, ни Иакову Зеведееву, но заменил собой обращенный Израиль. Без всякой посторонней помощи он должен был выполнить задачу, которая, по существу, стояла перед всем его народом; потому он и был призван на служение именно тогда, когда кровь двух мучеников, Стефана и Иакова, стала решающим доказательством ожесточения Израиля и Бог отверг этот народ.

«Пути империи лежат на запад». Эта знаменитая фраза епископа Беркли, философа, воплощает в себе главный закон истории, как светской, так и религиозной. Климент Римский говорит, что Павел в своем миссионерском путешествии дошел «до крайнего запада» (επί τό τέρμα της δύσεως), то есть до Рима или до Испании, куда апостол намеревался идти (Рим. 15:24,28). Некоторые английские историки (Ашер, Стиллингфлит и др.) считают, что Павел посетил Галлию и Британию, однако ни в Новом Завете, ни в раннем предании нет и намека на такую возможность. См. ниже.

Рим. 1:16, «во–первых Иудею», не из–за каких–то особых заслуг (еврейский народ вел себя крайне недостойно и неблагодарно), но в силу Божьего обетования и исторического порядка (Рим. 15:8).

2 Кор. 11:24–29.

2 Кор. 4:8–9.

Один против мира. — Прим. изд.

Рим. 8:38–39.

2 Тим. 4:7–8. К этому мы можем присовокупить несколько панегирический отрывок из 5–й главы 1 Послания Климента Римского к коринфянам. Климент явно ставит Павла выше Петра: «Представим пред глазами нашими блаженных апостолов. Петр от беззаконной зависти понес не одно, не два, но многие страдания и, таким образом претерпев мученичество, отошел в подобающее место славы. Павел, по причине зависти и вражды, получил награду за терпение: он был в узах семь раз, был изгоняем, побиваем камнями. Будучи проповедником на Востоке и Западе, он приобрел благородную славу за свою веру, так как научил весь мир истине, и доходил до границы Запада, и мученически засвидетельствовал истину пред правителями. Так он переселился из мира и перешел в место святое, сделавшись величайшим образцом терпения».

Деян. 9:23–25; ср. 2 Кор. 11:32. В Дамаске до сих пор показывают окно, через которое он бежал, а также Прямую улицу, дом Иуды и дом Анании. Но эти местные предания ненадежны.

Гал. 1:18–24; ср. Деян. 9:26–27.

Деян. 22:17–21. Очень важно, что в молитве Павел признал свою вину перед «Стефаном, свидетелем Христовым» и совершил публичное покаяние за грех народа в том самом месте, где этот грех был сделан.

Деян. 11:28–30; 12:25.

«Павел покинул Афины, — пишет Фаррар (I. 550 sqq.), — презираемым и одиноким человеком. Но его посещение не прошло для города даром… Он не основал в Афинах церкви, но церковь там все же выросла — возможно, под заботливым руководством обращенного ареопагита. В следующем столетии эта церковь дала делу Христову многих епископов–мучеников и искусных в слове апологетов (Публия, Квадрата, Аристида, Афинагора). В третьем веке она процветала в мире и благочестии. В четвертом веке ее посланцы принимали участие в Никейском соборе, а два друга, два великих христианина св. Василий и св. Григорий Назианзин учились в афинских христианских школах благородному искусству риторики. Понадобилось совсем немного времени, чтобы бесчисленные афинские боги растворились в тусклом мерцании отживших верований, не в силах бороться с пронзенными руками, держащими деревянный крест, а богиня–покровительница города, несмотря на свои сверкающие глаза, увековеченные Гомером, и могучее копье, выкованное из Марафонских трофеев, уступила своею девичью комнату смиренной галилейской Деве, Которая делила крышу с плотником из Назарета, — непорочной Матери Господа». Тем не менее Афины отказались от поклонения идолам позже многих других городов Римской империи и никогда не играли заметной роли в истории церкви. Религией этого города было поклонение духу Древней Греции, а не Христу. «Il est bien moins disciple de Jésus et de saint Paul que de Plutarque et de Julien» {« Он гораздо в меньшей степени последователь Иисуса и апостола Павла, чем Плутарха и Юлиана»}, — пишет Ренан в «Апостоле Павле». Глава из его книги, посвященная жизни Павла в Афинах, очень интересна.

В Коринфе Павел составил пугающее, но правдивое описание языческой безнравственности (Рим. 1:18–32). Этот город был воплощением разврата — даже слово κορινθιάζομαι означает «блудодействовать», a κορινθιαστής — «блудник». В огромном храме Венеры было более тысячи куртизанок, посвятивших себя служению похоти. Бенгель с полным основанием называет Божью церковь в Коринфе «lœtum et ingens paradoxon» (1 Кор. 1:2). См. красочное описание, приведенное Ренаном («Апостол Павел», гл. VIII).

Вайсс (Bibl. Theol. des N. T., 3 ded., p. 202) склоняется к мысли, что послания к ефесянам и колоссянам были написаны во время кесарийского заключения Павла. Того же мнения придерживаются Тирш, Реусс, Шенкель, Майер, Цоклер, Хаусрат. См. Meyer, Com. on Eph. (5 thed by Woldemar Schmidt, 1878, p. 18). С другой стороны, Неандер, Визелер и Лайтфут (Philippians, 3 ded., 1873, p. 29) относят оба этих послания к периоду римского заключения.

Деян. 28:30–31. См. тюремные послания.

В своих примечаниях к Деяниям 28:31 Бенгель пишет: «Paulus Romœ, apex euangelii, Actorum finis: quœ Lucas alioqui (2 Тим. 4:11) facile potuisset ad exitum Pauli perducere. Hierosolymis cœpit: Romœ desinit». Похоже, столь внезапное окончание Книги Деяний не случайно, поскольку, как отмечает Лайтфут (Com. on Philippians, p. 3, note), Деяния и Евангелие от Луки поразительно похожи в том, как они начинаются и заканчиваются, да и более подходящего финала нельзя придумать, поскольку отправной точкой Деяний является исполнение обещания о всемирном распространении Благой Вести.