Олег Казаринов - Неизвестные лики войны

И никаких комментариев.

Война всегда была необычайно разорительным занятием. Львиная доля расходов уходила на вооружение и снаряжение солдата. Даже в те времена, когда вопрос стоял «о последнем талере как о решающем факторе победы», солдатская амуниция оставалась весьма дорогостоящей. Солдат должен был выглядеть, «как картинка, как орёл». Его внешний вид соответствовал последней моде, по нему судили о мощи и богатстве государства. Да и сомнительно, что найдётся много желающих завербоваться на службу, если вместо нарядного мундира, расшитого золотом и серебром, их будут обряжать в дешёвый, невзрачный кафтан, подпоясанный кушаком.

Ведь это профессиональная армия, а не народное ополчение.

«К 1756 г. пук отдельных перьев был заменён султаном из многих, связанных между собой перьев меньшего размера, прикреплённых к обшитой сафьяном железной „пяте“ — каркасу. У офицеров плюмаж состоял из 42 белых перьев, у сержантов и каптенармусов — из 15 белых и 15 красных, у капралов — из 12 белых и 12 красных; рядовые, „флейтщики“ и барабанщики имели 22 красных и 3 белых пера. Герб на налобнике и задняя бляха — медные позолоченные у нижних чинов и серебряные позолоченные у офицеров; у последних с 1756 г. тулья обтягивалась красным бархатом. Края налобника и тулью расшивали золотом; богатство расшивки определялось чином владельца. Стоимость шапки (срок ношения определялся в 10 лет) вместе с султаном (за 10 лет сменялось 4) в 1756 г. составляла 80 руб. 51 коп. у офицеров, 60 руб. 82 коп. у сержантов, 52 руб. 15 коп. у капралов и 51 руб. 53 коп. у рядовых (к примеру, содержание рядового за 10 лет обходилось в те же 50 руб.)».

Совсем неудивительно, что при таких ценах после боя с убитых порой стаскивали сапоги, шапки, портупеи и, отчистив их от грязи, копоти и крови, раздавали новобранцам.

Когда я служил в учебной мотострелковой роте, готовившей для войск наводчиков-операторов БМП, нас, курсантов, допустили до боевых стрельб ПТУРСами. Каждый ПТУРС тогда стоил, как нам сообщили, около 3000 рублей — цена автомобиля «Запорожец». В роте было четыре взвода. 120 человек. Все выстрелили по разу. Все промахнулись.

120 «Запорожцев»…

Но ещё больше меня поразило другое.

Каждые три снаряда («выстрела») для пушки «Гром», установленной на БМП-1, были упакованы в отдельный ящик. Каждый ящик из высокосортной древесины. Сосновые доски, без трещин и сучков, плотно пригнаны друг к другу. Внутри — аккуратно выпиленные ячейки лотков. Плотная пергаментная бумага. Толстый слой смазки. Снаружи ящик выкрашен зелёной масляной краской. Снабжён металлическими замками. Медная проволока в них опечатана свинцовыми пломбами.

Учебный заезд БМП, три выстрела, и взламывается новый ящик.

Интересно, сколько бы стоил мебельный гарнитур не из крошащейся ДСП, а из натуральной сосны, ушедшей на несколько таких ящиков? Не каждому по карману. А ящики валяются на полковых свалках, разбиваются солдатами на дрова для костров…

Бухгалтерия войны определяется не только деньгами.

Разрушения, уничтожение имущества порой невозможно выразить ни в каком денежном эквиваленте. Тем более не церемонятся, если речь идёт о чужом имуществе.

«Когда корреспонденты, подавленные зрелищем дороги, вдоль которой было уничтожено буквально всё, напомнили ему о разрушениях французских городов и деревень, подполковник досадливо отмахнулся:

— Сами же французы говорят: нельзя сделать омлет, не разбив яйца.

— Да, но не режем ли мы курицу для того, чтобы сделать омлет?

Полковник засмеялся:

— В таком случае это соседская курица…»

Уинстон Черчилль выдвинул доктрину, согласно которой полагалось «выбомбить Германию из войны». Тысячи союзных бомбардировщиков днём и ночью превращали в мусор европейские города. Не только немецкие, но и те, которые находились на оккупированной Германией территории.

Но экономические связи, сложившиеся в довоенном мире, диктовали свои условия. Оказывается, бомбить можно было далеко не всё.

И в то время, когда горели города и гибли мирные жители, с конвейеров нетронутых заводов рейха сходили новые танки, самоходки, орудия. «Откуда проклятые джерри их берут?!» — восклицали английские, американские, канадские, австралийские солдаты, изо всех сил стараясь приблизить победу ценой своих жизней.

Ни знаменитая Континентальная блокада, установленная Наполеоном против Англии, ни «волчьи стаи» подводных лодок адмирала Дёница, стремящиеся нарушить морские коммуникации, ни экономические санкции ООН не могли коренным образом изменить ситуацию до тех пор, пока за кулисами войны переплетались финансовые интересы государств и существовал «чёрный рынок».

«За несколько дней до окончания войны, во время визита в Бремен, при осмотре недостроенных германских подлодок было обнаружено по клеймам, что наиболее ценные детали аккумуляторов изготовлены фирмой „Виккерс — Армстронг“ в Англии в 1943 году.

Дело в том, что монопольные концерны враждующих наций поддерживали между собой постоянный контакт через швейцарские банки и порой устанавливали единые цены. Например, британский химический концерн „Империал кемикал индастриз“ с немецким „И.Г. Фарбениндустри“.

В окрестности Гамбурга остался целым и невредимым машиностроительный завод, хотя сам Гамбург, его промышленные пригороды и даже далёкие окрестности были совершенно разрушены бомбардировочной авиацией. Дело в том, что в завод был вложен английский капитал.

Примеров множество. Нетронутыми остались судостроительные верфи „Блом унд Фосс“ в том же Гамбурге, моторостроительный завод в Золтау, огромный танковый и орудийный завод „Ганомаг“ в Ганновере. Его директор предложил союзникам пустить завод на второй же день после занятия Ганновера американцами, обещая производство танков и пушек. Целыми остались заводы в Оснабрюке, Любеке, Альтоне. (…)

Иногда создавалось впечатление, что англо-американское командование сознательно избегало их бомбить».

Но если представляющие экономическую ценность заводы оберегаются или восстанавливаются, города постепенно отстраиваются, население возрождается, то существуют необратимые потери, которые не поддаются восстановлению несмотря на любые вложенные средства. Это потери произведений искусства, памятников истории и культуры всего человечества. Во время любой войны они гибнут тысячами.

В исторической литературе сплошь и рядом сталкиваешься с фразами: «К сожалению, эти уникальные творения были вывезены во время оккупации и бесследно исчезли», «коллекция была разграблена и сожжена», «бесценный архив погиб во время воздушного налёта», «эти шедевры гениального мастера пошли на дно вместе с торпедированным транспортом».