Валериан Мартынов - Пролив в огне

Одновременно с началом атаки фашисты открыли сильный артиллерийско-минометный огонь по всей линии нашей обороны. Вести контрбатарейную борьбу с ними мы, к сожалению, не могли, так как 46-й артдивизион имел ограниченное количество орудий и снарядов. Только одну минометную вражескую батарею, которая продвинулась дальше других и засела в бывшем Павловском укреплении, удалось подавить комендорам нашего артдивизиона.

Танки противника действовали только совместно с пехотой и вели себя осторожно. Видимо, противник имел немного средних танков, берег их, да к тому же и опасался мин. Поэтому, когда вражеская пехота залегла под нашим орудийным и пулеметным огнем, танки поспешно отошли.

Первая атака была отбита со значительными для врага потерями. Наступила небольшая пауза, а затем атаки последовали одна за другой. Теперь противник изменил тактику, он атаковал меньшими группами, в каждой по 2—3 танка, в нескольких местах по всему фронту обороны. При этом значительно усилился артиллерийско-минометный огонь по крепости и перед нашим передним краем. Видимо, враг стремился подорвать и обезвредить наше минное поле.

И снова били по врагу пушки майора Шило с форта «Тотлебен», без умолку строчили станковые пулеметы кавдивизии, успешно отсекая пехоту от танков. Им помогали два взвода 17-й пулеметной роты КВМБ, которыми командовали младший лейтенант К. С. Наумов и заместитель политрука Белкин. Пулеметчики были выдвинуты из второго эшелона к центру первой линии обороны.

Белкин и еще два красноармейца с ручным пулеметом добровольно вызвались занять окоп боевого охранения впереди своих взводов. Во время очередной атаки врага, когда на участке, занятом пулеметчиками, пытались прорвать нашу оборону два танка, Белкин пропустил их, укрывшись в окопе, а когда танки прошли над ним, поджег один из них [107] противотанковой гранатой. Выскочивший из горящего танка экипаж уничтожили пулеметчики. Второй танк повернул обратно.

По всей линии нашей обороны шла жестокая боевая схватка, то затихая, то разгораясь с новой силой. Гитлеровцы стремились прорвать центр нашей обороны. На флангах пока было спокойнее, и бойцы поддерживали своими пулеметами соседние подразделении 72-й дивизии, помогая отражать атаки противника. Правый фланг после утренней вылазки к бочарному заводу был усилен сборной ротой, сформированной из личного состава отступавших частей Крымского фронта.

По мере успешного отражения атак противника боевой дух защитников крепости нарастал. В тяжелых условиях окружения, отрезанные от своих и прижатые к морю, наши бойцы держались стойко и мужественно.

К исходу дня, отбивая очередную атаку немецко-фашистской пехоты в центре оборонительного участка, два эскадрона спешенных кубанских конников контратаковали противника. Это была смелая вылазка, предпринятая по приказанию подполковника Б. С. Миллерова. В это время я находился на НП начальника боевого участка майора Ф. И. Шитова и видел, как поднялись казаки в контратаку и дружно начали преследовать бегущих фашистов. Казаки заняли лежащий впереди населенный пункт — Солдатскую Слободку, которую неприятель превратил в исходный пункт для атак. Уничтожив до сотни вражеских солдат, эскадроны вернулись на свою позицию почти без потерь.

С наступлением темноты атаки противника прекратились. Враг понес немалый урон. Но и у нас уже было более ста раненых и двадцать убитых.

Вечером в крепость прибыло подкрепление из состава отступавших частей Крымского фронта — 120-миллиметровый минометный дивизион неполного состава и пять автобронемашин с 45-миллиметровыми пушками. Подкрепление было хорошее, но, к сожалению, с малым количеством боезапаса... Прибыли они по дороге, идущей вдоль берега от Старого Карантина к южным воротам крепости.

Это направление от Старого Карантина было единственно свободным, но и самым опасным для нас, так как в пяти километрах юго-западнее Старого Карантина находился Камыш-Бурун, занятый противником еще несколько дней назад. Потому майор Шитов приказал минометам и бронемашинам запять огневые позиции на левом фланге крепости, [108] неподалеку от 46-го дивизиона, у которого, к тому же, почти не оставалось боеприпасов.

Ночь прошла спокойно. Я вызвал в форт командиров и военкомов частей и подразделений, оборонявших крепость, с докладами о положении дел, о потерях и нуждах передовой линии. Самые большие потери понесла кавдивизия, на участке которой гитлеровцы вели наиболее ожесточенные атаки. Но настроение у всех было боевое. Я еще раз напомнил командирам нашу главную задачу — прочно удерживать рубеж обороны до того момента, когда можно будет организовать отход из крепости. Стойкая оборона была непременным условием благополучного выхода из крепости и переправы на Тамань.

Утром 15 мая противник предпринял новую атаку против нашего правого фланга со стороны бочарного завода. Вражескую пехоту поддерживали танки. Атака сопровождалась усиленным артминометным обстрелом. При этом артиллерийский огонь велся не только по всей линии обороны, но и по ее глубине, в частности по так называемой Минной бухте в районе мыса Ак-Бурун и пристани, через которую поддерживалось сообщение судов с таманской стороной. От попадания снарядов в деревянный настил на пристани возник пожар. Пришлось находившиеся там два катера перевести в Павловскую бухту, куда артиллерия противника пока не доставала.

Первая атака на правом фланге была отбита, но за ней последовала вторая. На участке сборной роты армейских частей возникла угроза прорыва линии обороны. Рота дрогнула, оставила окопы и начала отходить к крепостному валу. Начальник боевого участка майор Шитов срочно перебросил с левого фланга на правый три бронемашины и приказал одной роте 8-го батальона из второго эшелона выдвинуться к переднему краю на поддержку отступающим. Туда же направился комиссар боевого участка Ф. В. Монастырский. С группой моряков-разведчиков, возглавляемых техником-интендантом 1 ранга Долиной, он сумел поднять роту в контратаку и вернуть оставленные окопы.

После того как положение на правом фланге было восстановлено, атаки вражеской пехоты временно прекратились. Но ружейно-пулеметная перестрелка по всей линии обороны не затихала. Артиллерийский и минометный огонь по всей территории крепости тоже продолжался весь день с небольшими перерывами. Периодически над крепостью появлялись одиночные разведчики-бомбардировщики противника, сбрасывали авиабомбы. [109]

После утреннего боя была заметно ослаблена наша артиллерия. В 46-м артдивизионе вышло из строя два орудия, а у исправных пяти орудий оставалось по 2—3 снаряда на пушку. На складах крепости имелось много снарядов, но все они предназначались для крупнокалиберной артиллерии береговой обороны. В армейском минометном дивизионе мины также были на исходе. Таким образом, гарнизон крепости фактически уже не располагал артиллерией.