Афанасий Коптелов - Точка опоры

Дейч, потрясая кулаком, кричит:

- Посмотрим, кто решится голосовать против всей старой редакции! Запомним.

- Не пугайте! - отвечает ему побагровевший Шотман. - Решим по-рабочему.

- Две тройки! - подхватывают сразу несколько голосов.

Колокольчик уже бессилен. Красиков схватывает трость Плеханова, оставленную на столе, и, призывая к порядку, бьет ею по столешнице.

Шум постепенно утихает, и Кнунянц, отстаивая свое предложение о двух тройках, говорит, что съезд собрался не для взаимоприятных речей, не для обывательских нежностей и опасения, как бы кого не обидеть, а для создания деятельных органов партии. И опять вскакивает Дейч. Но оратор, напрягая голос, продолжает:

- Я удивляюсь, почему именно Троцкий, а не кто иной, нападает на выбор троек? Вспомните, не он ли защищал порядок дня съезда? И ни словом тогда не упомянул о такой ереси в нем, как выбор троек.

"Вот это удар! - обрадовался Бауман. - Интересно, как вывернется Троцкий? Ведь не утерпит. И не покраснеет, балаболка!"

Троцкий не заставил себя ждать. И решил сначала выбить из седла своего оппонента.

- Я хочу возразить, - начал, манерно поклонившись в сторону Кнунянца, - молодому революционеру Русову...

- Не употребляйте таких выражений! - громогласно прервал его делегат Бакинского комитета. - Это еще вопрос, кто моложе, он или вы!

- Прошу спокойствия! - вскинул обе руки Троцкий. - Русов утверждал, будто я защищал так называемую идею двух троек. Это неправда!

"Даже глазом не моргнул!" - потряс головой Бауман и поднял руку, прося слова.

- Как быстро все изменилось! - раздраженно воскликнул Гусев, не сводя кинжального взгляда с Троцкого. - Несколько дней тому назад проект Ленина никого не смущал, а ведь предложение Русова буквальное повторение проекта Ленина.

"Вроде бы неловко говорить в отсутствие Мартова, - думал Бауман о своей будущей речи. - Но молчать больше невозможно. Правда всего дороже".

И когда пришел его черед, начал с горячим накалом:

- Я понимаю страстность настоящего спора. Но зачем же крайности? Разве позволительно поведение товарища Дейча? Он пытался демонстративно пригвоздить к позорному столбу всех не согласных с ним. Вот и создалась невозможная атмосфера.

Переждав новый всплеск шума, продолжал:

- Теперь о Мартове. От него первого я узнал о проекте двух троек. Он говорил, что этот проект был утвержден им самим и еще другим редактором. Протянул руки к залу, как бы ища ответа. - Зачем же так? Сегодня - одно, завтра - другое. В угоду отдельным личностям отказываться от своих слов, как это сделал Троцкий...

Шумные дебаты продолжались до позднего вечера. Голосование отложили на утро.

6

Перед входом в зал кучкой стояли делегаты. Курили. Возбужденно продолжали не оконченные накануне споры.

Пришли Ульяновы. Поздоровались общим поклоном. Вера Ивановна, вскинув голову, отвернулась от них; попросив у Мартова сигарету, прикурила от своей затухающей, окурок придавила носком ботинка.

"Как он изменился! - отметил Бауман, провожая глазами Ленина. - Лицо какое-то желтое. От нездоровья? Или от бессонной ночи? Но глаза все такие же острые. Готов продолжать схватку".

Размашисто переставляя трость, приближался Плеханов; едва успел приподнять цилиндр, как Вера Ивановна ухватила его за борт редингота, потянула в сторонку. Он покорно отошел с нею.

- Нечестно... Сверх всяких мер... - хрипела она больным горлом, маленьким кулаком тыкала ему в грудь. - Не ждала... Столько лет дружбы... И все забыто, перечеркнуто...

- Я готов выслушать, только не сейчас, - Георгий Валентинович прижал трость к груди. Кулачок Засулич угодил под костяной набалдашник, и пальцы разжались от боли. Плеханов поймал ее руку, поцеловал. - Прошу прощенья... Но в другое время... В другой обстановке...

С трудом оторвавшись от нее, направился к двери; раскинув руки перед делегатами, улыбнулся, превратил все в шутку:

- Мне показалось, что Вера Ивановна приняла меня за генерала Трепова! Опасался: вот-вот раздастся выстрел. Но, как видите, все обошлось благополучно.

Перед ним расступились. Он прошел к столу; положив трость, взялся за колокольчик.

- Не будем терять времени... - Поднял глаза на Красикова: - Какое у нас решение, коллега?.. Ах, вы еще не голосовали? В таком случае вам бразды правления. - Передал колокольчик. - А мы снова удаляемся.

Едва успели закрыться двери, как вскочил Троцкий и потребовал закрытого голосования об утверждении старой редакции "Искры". Мартовцы ударили в ладоши.

"Ишь как поддерживают своего! - ухмыльнулся Бауман. - А победа все равно будет за нами, за ленинцами".

Проголосовали. Красиков объявил: предложение Троцкого отвергнуто девятнадцатью голосами.

"Почему девятнадцатью?! - беспокойно оглянулся Бауман. - Кто же так подло увильнул к ним, а? Похоже двуголосый тифлисский делегат. Ай-ай! Достоин осуждения!"

Троцкий обрадовался: в отсутствие Ленина у твердых отбито два голоса! Доброе начало! И потребовал переголосования. Да не простого, а поименного.

Делегаты писали записки, относили Красикову.

Бауман издалека следил за рукой тифлисского делегата. "Он! Короткое слово написал - за. Подыгрывает оппортунистам!"

Остальные большевики и при тайном голосовании отвергли предложение Троцкого.

Красиков попросил пригласить редакцию в зал заседания.

Первым появился взъерошенный Мартов; бросив недокуренную сигарету, быстро просеменил в первый ряд, сел, закинув ногу на ногу, и, сложив руки на поджаром животе, выжидательно побарабанил длинными пальцами; выслушав решение, вскочил.

- Т-теперь, т-товарищи, поговорим иначе! Большинство отвергло старую редакцию. И я от имени своего, - стукнул себя кулаком в грудь, - и от имени трех других товарищей заявляю, что ни один из нас не примет участия в т-такой новой редакции. Некоторые товарищи собираются вписать мое имя кандидатом в э т у "тройку". Заявляю: я сочту это оскорблением, мною не заслуженным. - Голос его прерывался, и он хрипло выкрикивал: - Я счел бы это п-пятном на моей п-политической репутации. Скажу еще: вчера здесь, как мне передавали, Сорокин утверждал, что предложение о тройке будто бы исходит от части бывшей редакции. Это не соответствует истине, ибо п-предложение исходит от одного Ленина. А теперь перехожу к политической стороне дела...

Плеханов позвонил колокольчиком.

- Я не могу позволить снова обсуждать вопрос, уже решенный съездом.

Но в зале слышались возражающие голоса:

- Пусть говорит.

- Покажет себя до конца...

И Мартов "показал себя". Прокашливаясь и размахивая руками так, что из рукавов выскакивали уже лоснящиеся манжеты, он продолжал выкрикивать:

- Внутри партии создано "осадное положение". Ненормальный порядок. И съезд оказался не в состоянии положить конец этому п-порядку. Перед нами последний акт борьбы, возникшей во второй половине съезда. Осадное положение с исключительными законами против отдельных групп п-продолжено и даже обострено. Мы надеемся, что съезд передаст орган, который мы вели два с половиной года, в достойные руки. С этой надеждой я и заканчиваю свое прощальное, - подчеркнул кивком головы, - з-заявление.