Афанасий Коптелов - Точка опоры

- Тетя Вель... Вельи...

- Тетя Велика, - подсказала мать.

- Вель... ика тетя, - лепетал мальчуган. - У тебя конфетка есть?

- Сегодня, Воленька, нет. Но я тебе обязательно куплю.

Димка повернулась к Надежде Константиновне, сказала, что рада ее приезду, что Вольку не с кем оставлять дома, что работать в редакции ей было очень трудно и что муж заждался в Берлине, и она готова сейчас же передать все редакционные бумаги и тетрадки.

- Так уж сразу... - смущенно проронила Надежда Константиновна.

- А чего же откладывать? Чем скорее, тем лучше. Для меня, понятно. И для вас...

- У Наденьки еще вещи на вокзале, - вступилась Анна Ильинична. - И она еще не успела оглядеться.

- И, кроме Анны Ильиничны, как я догадываюсь, никто еще не завтракал, - добавил Мартов. - Теперь бы всем хорошо, скажем, в "Старую крепость".

- Да, да, в "Старую крепость", - согласился Владимир Ильич. - Тут, Надюша, недалеко.

- А я тем временем все приготовлю, - сказала Инна. - Если Волька не помешает.

- Вольдемар тоже пойдет в кафе, - объявила Засулич. - Пить какао. Наклонилась к малышу. - Хочешь, Воленька? Может, последний раз со мной...

2

В "Старой крепости" все напоминало о старине: в узких окнах поблекли витражи, на стенах пожухли краски росписей, и контуры замков на горных вершинах едва угадывались. Дубовые панели стали черными. По углам маленького зальца, куда вошли искровцы, массивные столы, отгороженные один от другого невысокими барьерами, вместо стульев - широкие лавки.

Прежде чем принять заказ, пожилой кельнер в фартуке из рыжей - летней шкуры косули, сдержанно улыбаясь оттого, что сейчас он поразит посетителей, водрузил на стол фарфоровую вазу с двумя ветками сирени.

- Уже сирень! - удивилась Анна Ильинична. - Так рано даже для Баварии!

- Из ботанического сада! - подчеркнул кельнер.

Анна Ильинична близоруко уткнулась в ветки, отыскивая "счастье" цветочек с пятью лепестками.

- Помнишь, Володя, у нас на Волге? Громадные кусты! Оленька находила "счастье" чаще других...

- Помню. Каждое дерево в саду, каждый куст...

- Во времена Пушкина говорили: сирен, сирены. - Мартов потряс над столом рукой, будто оделяя всех словами. - У него - помните? - Татьяна "мигом обежала куртины, мостики, лужок, аллею к озеру, лесок, кусты сирен переломала, по цветникам летя к ручью".

Кельнер принес всем яичницу на продолговатых саксонских тарелках с рисунками оленей по углам, спросил, кому подать кофе, кому чай.

- Кава, кава! - подпрыгивал Волька и хлопал в ладошки.

- Молодому человеку - какао, - сказала Засулич кельнеру.

- А мне, пожалуйста, чай, - попросила Анна Ильинична, оторвав глаза от сирени. - Кофе надоел.

Волька уже стоял на коленках на лавке, беленькая, как отцветший одуванчик, голова его едва виднелась над столешницей. Мальчуган обеими руками обхватил чашку, понемногу отпивал какао и от удовольствия проводил кончиком языка по пухлым губам. Вера Ивановна, словно заботливая мать, присматривала за ним, чтобы он не облился.

- А кофе здесь всегда ароматный! - похвалил Мартов. - После такого даже курить долго не хочется.

Владимир Ильич опять принялся расспрашивать жену о Питере. Оказалось, что из старых друзей там остался один Степан Радченко. Что же он зевает? Как мог допустить, чтобы "Союзом борьбы" завладели "экономисты"?

- Ты же знаешь: Степан тихий, во всем осторожный, - заметил Мартов.

- Осторожность не лишняя, если она не в ущерб делу, - сказал Владимир Ильич.

- У Степана в ущерб. Мне было даже досадно. После того как его Любу сослали в Харьков, он так законспирировался, что я с трудом отыскала его. А поговорить нам было о чем. Вспомнили наши кружки, сходки. И он обещал писать.

- Письмо от него пришло. Просит новый номер "Искры". И ты ему завтра же напиши.

- Уже - задание! - улыбнулась Надежда Константиновна.

- Ответ Степану нельзя откладывать. Ему там трудно. Он теряется. Ждет совета. Вот и напиши: пусть посылает людей за чемоданами на наш релинский склад. Адрес я дам. Пароль: от Петрова.

- Твой новый псевдоним?!

- И не последний... А Степан пока что может съездить к Лепешинскому, взять "Искру" у него. И еще напиши: ждем от него различных литературных легальных материалов: читаных газет, журналов, сборников, отчетов земских управ, изданий Статистического комитета. Чем больше, тем лучше. Да, я тебя отвлек. Ты еще что-то хотела рассказать. Кто там есть из надежных людей?

- У Степана я встретилась с его младшим братом Иваном. Внешне очень похож на старшего: такая же курчавая бородка, только погуще. Сам похудощавее. Да еще очки. А характером, думается, покрепче Степана, смелее. Кремневее. Живой, подвижный. Готов развозить нашу литературу по всей России-матушке. Не знаю, ладно ли я ему сказала...

- Весьма своевременно! - отозвался Мартов.

- Великолепно! - воскликнул Владимир Ильич. - Как раз то, чего нам недоставало. Зубатов пустил по стране своих "летучих" филеров, а мы отправим разъездных агентов. Они обеспечат нам связь с комитетами, откроют глаза на все движение. Хорошо!

- Любите и жалуйте первого из них! - торжествующе улыбнулась Надежда Константиновна. - Кличку он себе придумал - Аркадий. И о шифре мы договорились.

- Секретарь уже работает! - похвалил Мартов. - И Димочку можно отпускать спокойно.

- А мне жаль... - вздохнула Вера Ивановна, серые глаза ее от нахлынувшей грусти потемнели, и она подхватила мальчугана к себе на колени. - Жаль расставаться...

3

После завтрака Анна Ильинична ушла в пансион, где жила уже вторую неделю. Ульяновы поехали на вокзал за вещами, Мартов и Засулич с Волькой не тронулись с места.

- Просидят весь день, - ухмыльнулся Владимир, - Юлий даст волю своему красноречию!

Когда привезли вещи, Владимир Ильич пошел в типографию Маскимуса Эрнста, где теперь печаталась "Искра", - ему не терпелось прочесть полосу с машины, - и Димка обрадовалась, что они остались вдвоем.

- Надежда Константиновна, миленькая, я уже все приготовила. Принимайте скорее. Я не привыкла ничего откладывать. Делаю все сразу. Как говорится, на ходу. Без промедления. Вот вам неиспользованные рукописи. Вот последняя почта.

Надежда перебирала письма. На конвертах - почтовые штемпели Берлина, Праги, Брюсселя, Парижа... На одном даже - Лондон. Так вот какими окольными путями добираются из России корреспонденции для партийной газеты!

Димка, выдвинув ящик стола, достала синюю тетрадку:

- Здесь записаны адреса наших агентов и авторов, в папке - копии ответов. Давайте присядем, и я поясню. Вот хотя бы это наше последнее письмо. К одному из активных агентов в Москве. У меня тут зашифровано: Графачуфу. Понимаете? Грачу!

- Немудреный шифр. Ребячий!

- Ну, уж как могла... Мы так шифровали в "Союзе борьбы", когда вы уже были в Сибири. И из вятской ссылки я так писала.