Владимир Мединский - О русском рабстве, грязи и «тюрьме народов»

Но и в Китае никому даже в голову не приходило, что власть должна спрашивать мнения тех, на кого направлены ее действия. Обсудить новый закон… Затем еще раз его обсудить… Привлечь к обсуждению как можно больше интеллектуалов, а потом еще раз все осмыслить… Это еще оправданные, «правильные» действия по представлениям Китая: чем власть «умнее», чем больше «совершенномудрых» принимают участие во властных делах, тем лучше. Но при чем тут суждения тех, кто призван только исполнять, исполнять и еще раз исполнять?! Пусть учатся и сами входят во власть, тогда и будут рассуждать. Бюрократия в Китае властвует абсолютно. Монархия считается с бюрократией, опирается на нее. Но не на волю народа!

Даже принимая решение, которое впрямую касалось крестьянства или городских купцов, обсуждая ставки налогов или натуральные повинности, китайскому императорскому правительству не пришло бы голову спросить: а что они сами об этом всем думают?

Ни в одной стране Востока — ни в богатом, культурном Китае, ни в древней мудрой Индии, ни на мусульманском Востоке, словом, нигде, кроме Европы, законы не вырабатывались демократическим путем. Те самые законы, по которым потом будет существовать общество. Общины умели управлять собой сами. Но в масштабах государства законы принимались демократическим путем только в Европе.

На Западе, как мы уже видели, везде соединяются непосредственная демократия низового самоуправления, аристократия, монархия и сложные демократические формы управления всем государством.

В России — такое же сочетание. Но у нас все же демократический принцип сильнее, чем в любой другой стране мира. В Московской Руси действует мощный механизм самоуправления в масштабах всего огромного государства. Подданные московского царя участвуют в выработке законов.

Никогда британский парламент не УЧРЕЖДАЛ новую династию. Никогда не было официально признано, что парламент выбирает или приглашает на место монарха нового короля.

Однажды он, правда, распорядился престолом: позвал на правление Ганноверского курфюрста. Но это было со стороны парламента не осуществлением законных полномочий, а закулисной сделкой, к которой избиратели не имели никакого отношения.

Точно так же и Генеральные штаты никогда не выбирали нового короля, не сажали на трон представителя новой династии, далее не утверждали выбора, сделанного аристократами.

А вот Земской собор выбирал нового царя.

Некоторые соборы носили УЧРЕДИТЕЛЬНЫЙ характер! В 1584 и в 1598 годах Земские соборы собирались для избрания новых царей: Федора Ивановича и Бориса Годунова. В 1606 году собор избрал царем Василия Шуйского (а в 1610-м лишил его престола). В грозном 1612 году Земский собор, находясь при ополчении Пожарского, составлял правительство государства — именно собор, а не Дума.

Во время Смуты роль Соборов очень возросла: по прямой мужской линии пресеклась династия Рюриковичей. Земля заявляла свою волю в условиях ослабления монархического принципа.

Земля не хотела делаться республикой, она стремилась избрать новую династию. В точности как в некоторых полисах избирали царей. Аристотель считал такой способ правления «хорошим»: ведь монархия становилась изъявлением воли народа!

Так же точно и Романовы возглавили престол потому, что их избрала земля — то есть народ. Однако историки никогда не обращали на этот факт должного внимания, особенно советские, разумеется, историки, в СССР.

А ведь в 1613 году в России состоялась настоящая избирательная кампания!

Существовало огромное число претендентов на престол, в общей сложности до 30 кандидатов. Многие силы на Руси хотели позвать на царствование пусть и иноземного, но «природного государя». Логика монархическая: раз уж свои собственные государи повымерли, надо позвать другого «истинного царя», а не выходца из «холопов государевых».

На трон Московского государства претендовал польский королевич Владислав. Его, кстати, во время Смуты возвели на московский престол вполне законным образом (хоть и «заочно»), и называть себя русским царем он имел совершеннейшее право. [315]

Другой иноземный «природный царевич» — шведский принц Карл Филипп. Боярская дума предложила ему царский венец, но с условием перейти в православие и соблюдать обычаи страны. Карл Филипп отказался.

А из своих были просто толпы кандидатов! И все имели по тем понятиям «законное» право быть царями. Все — князья, все хоть в очень отдаленном, но родстве с Рюриковичами.

Все — имеющие патриотические заслуги времен Смутного времени.

Между этими претендентами развернулась самая настоящая, вовсе не бутафорская предвыборная баталия.

Царем хотел стать Д. М. Пожарский, о котором сказано: «Воцарялся и стоило это ему в двадцать тысяч».

«Воцариться» пытались и такие известные аристократы, как князья Д. М. Черкасский, П. И. Пронский, И. В. Голицын.

Признанный казачий вождь князь Дмитрий Тимофеевич Трубецкой вел активнейшую избирательную кампанию. По свидетельству современника, «учреждаше столы честные и пиры многие для казаков и полтора месяца всех казаков, сорок тысящ, зазывая к собе во двор по все дни, чествуя, кормя и поя честно и моля их, чтобы ему быти на России царем, йот них казаков похвален же был».

Однако такой подкуп избирателя в английском стиле на нашей почве плодов не дал. «Казаки же честь от него принимающе, ядяще и пиюще и хваляще его лестию, а прочь от него отходяще в свои полки и браняще его и смеющиеся его безумию такову. Князь же Дмитрей Трубецкой не ведаше лести их казачей…»

Когда казаки в феврале 1613 года вломились на Земский собор и потребовали присяги Михаилу Романову, бедный Трубецкой не в шутку заболел: «лицо у него ту с кручины почерне, и паде в недуг, и лежа три месяца, не выходя из двора своего».

До сих пор спорят, почему выбор пал именно на Михаила Романова. Мнений у историков столько же, сколько самих историков. Но вот что несомненно: Михаила избрали голосами более чем 600 представителей, в том числе от посадских людей и черносошных крестьян.

Вступая на престол, Михаил не заключил с подданными никакого договора. Конституции, к сожалению, не возникло. Правда, некоторые источники упоминают некий документ. Якобы при вступлении на престол Михаил Федорович дал какую-то «запись» с определенными обещаниями. Но ни текста самой «записи» у нас нет, ни даже более подробного описания, что же именно обещал делать (или не делать) царь. Может быть, давал обязательство править, созывая Земские соборы? Можно долго гадать о том, давал ли он «запись» за одного себя или за себя и за своих потомков. Только что толку? В истории Руси появилась еще одна тайна — тайна документа, который будто бы был составлен при вступлении Романовых на престол.