Владимир Мединский - О русском рабстве, грязи и «тюрьме народов»

Но история много чего сообщает не менее важного.

При Гросс-Егерсдорфе один из немецких военачальников писал, что даже смертельно раненные русские оставались в строю, и в свой последний час целовали стволы своих ружей: прощались с жизнью и с оружием. Солдаты Фридриха вели себя иначе… Именно тогда потрясенный стойкостью русской пехоты Фридрих Великий (а он-то уж знал толк в военном деле!) произнес фразу, которую мы, к сожалению, не помним, а ведь ее [166]бы надо на красном кумаче написать и в каждую воинскую часть России: «Русского солдата мало убить. Его надо еще и повалить!»

Ну и в целом, результаты военных действий: Фридриха разбили — это факт! Завоевали часть вражеской территории — факт! Сыграли в общеевропейской войне самую решающую роль — тоже факт!

Сколько оснований горделиво расправить плечи, осознать себя наследниками великих воинов и славных побед! Немцы поставили Фридриху Прусскому памятник и запомнили его как великого полководца (постоянно битого русскими войсками!). А мы как будто и не гордимся Куненсдорфом и Гросс-Егерсдорфом… Да и слова самого Фридриха о русском солдате — величайшую оценку соперника, врага, воина-профессионала — тоже не помним. Стыдно!

Даже разделы Польши не стали временем рождения мифа.

Итак, Московия была одной из маловажных стран на окраине цивилизованного мира. Российская империя самостоятельно стала одной из европейских империй. Она совершила то, на что Московия вообще была не способна: победила своего извечного соперника — Речь Посполитую.

Российская империя в 1770-е годы оказывается настолько сильнее Речи Посполитой, что начала делить ее вместе с двумя самыми сильными государствами германского мира — Австрийской империей и Пруссией.

Сначала Россия вообще-то пыталась отвергнуть планы Пруссии о разделе Польши, хотя и не из благородных побуждений. Она хотела бы держать ее в своей и только своей сфере влияния, ни с кем не делиться.

Для того Екатерина II в 1764 году и посадила на престол Речи Посполитой своего любовника, т. е. простите, «фаворита», как принято говорить о коронованных особах, Станислава Понятовского. Был такой расчет — постепенно создать зависимое от Российской империи польское государство во главе со «своим» королем, но идущее «в фарватере» русской политики.

Шла очередная Русско-турецкая война 1768–1774 годов. Она оказалась затяжной и оттягивала на себя большие русские военные силы. Пруссия активно предлагала разделить «бесперспективное» государство — Речь Посполитую. Притом существовала реальная угроза военного союза Пруссии с Австрией против России, если Российская империя откажется открывать второй фронт. Война с Австрией и Пруссией была уж очень не нужна в тот момент России, поэтому желание срочно улучшить отношения с двумя немецкими государствами и заставило Российскую империю пойти на «мирное соглашение» с ними… За счет Польши. То есть, подчеркну, по российскому плану Польша должна была оставаться единым, крупным европейским государством. При этом в перспективе речь могла идти о некой «унии» с Российской империей, правда, в роли, конечно, «младшего брата и союзника». Но, как говорится, международная обстановка этим планам не способствовала. Для плана «мягкого кооптирования» Речи Посполитой в союз с Россией нужны были мир и стабильность. Стабильности тогда в Европе, как обычно, не хватало.

В 1772 году в Петербурге три державы заключили конвенцию о частичном разделе Речи Посполитой, и войска каждой из них заняли «свои» территории. Свои зоны оккупации, если называть вещи своими именами. В 1773 году польский сейм легитимно признал частичный раздел страны (а интересно, куда бы он делся?).

С перепугу поляки, наконец, стали укреплять уже почти совсем загубленное ими государство. Конституция 1781 года отменяла положения «шляхетской» Радомской конституции, которой присягнул король. Казалось, Польша вскоре изменится до неузнаваемости. Но не тут-то было!

Напомним, согласно Радомской конституции 1505 года, шляхтич имеет право на конфедерацию, то есть на объединение с другими шляхтичами, на создание своего рода частного государства. Шляхтич имеет право на рокош — официальный бунт против короля и правительства! Европейская история нового времени не знает более прецедентов столь нелепой, доведенной до полного абсурда дворянской «самостоятельности». Яркий пример того, как интересы одной личности, доведенные до абсурда, [167]противопоставленные интересам общего, целого, ведут к развалу страны и трагедии ее народа. При том, отмечу, в действительности, речь, конечно, не шла об интересах и свободах мелкого и среднего дворянства. Шла перманентная борьба за «власть и бюджет» между крутыми магнатами, которые и использовали положения Радомской конституции, чтобы не допустить усиления какого-либо одного клана, «дорвавшегося» временно до управления страной. Именно им не нужна была сильная королевская власть. Именно магнаты и выступали наиболее ярыми защитниками своих «природных прав и свобод». Так они и порешили, что по-прежнему никто не смеет покуситься на эти священные права!

Трое польских магнатов собрались в местечке Тарговцы, под Уманью, и провозгласили Акт конфедерации. Их имена прекрасно известны в современной Польше и вызывают скрежет зубов у поляков. Это — К. Брпаницкий, С. Жевуский, Ф. Щенсный-Потоцкий. Три изменника. Говорят, в общем, этот Акт собственноручно редактировала Екатерина II, а в 1792 году, прямо в день провозглашения Акта Тарговицкой конфедерации, войска Российской империи пересекли границу Речи Посполитой. Вскоре и Пруссия начала «встречную» интервенцию.

Фактически в Польше шла гражданская война, и страны-оккупанты поддерживали одну из сторон.

Речь Посполитая была быстро оккупирована и вскоре Австрия, Пруссия и Российская империя в Петербурге подписали Конвенцию о втором разделе Речи Посполитой.

Зимой 1793–1794 годов было спокойно. А в марте грянуло знаменитое Польское восстание 1794 года под руководством легендарного Тадеуша Костюшко.

Польское восстание началось под лозунгами национальной единой Польши, воссоединения земель, отторгнутых Российской империей, Австрией и Пруссией, заодно, правда, хотели «назад» все земли Украины и Белоруссии.

24 марта 1794 года в Кракове Тадеуш Костюшко провозгласил Акт восстания и произнес текст присяги как диктатор. Он был объявлен главнокомандующим национальными вооруженными силами.

Опомнившись от первых локальных поражений, Пруссия и Россия бросили в бой свои регулярные силы. Суворовские чудо-богатыри делали переходы по бездорожью по 40–60 верст в день. С полной выкладкой и амуницией, весившей до полутора пудов на человека, то есть до 24 килограммов. Шли с пением бравых песен в блестящие лобовые атаки на супостатов, ослушавшихся матушку-царицу. Артиллерия, даже конница часто отставали от пехоты. Против такой армии были бессильны повстанцы Костюшко.