Александр Андреев - Как взять власть в России? Империя, ее народ и его охрана

Председатель Кабинета министров объявлял, что Россия еще не имеет права называться европейской державой и что недоверие к ней Европы совершенно понятно: России чужды учреждения, без которых Европа не мыслит и не понимает государственной жизни: «Россия не может идти назад, не может ожидать какого-то иного пути, чем тот, которым шли все истории человечества. Если мы дорожим западноевропейской цивилизацией, нам следует подражать учреждениям западных государств, а не деспотиям восточных стран. Говорят, русское общество, русский народ еще не дозрели до самостоятельной деятельности. Я спрошу, был ли английский народ развитее русского, когда пятьсот лет назад уже пользовался свободными учреждениями?»

Министр внутренних дел заявлял, что обвинение газет и журналов в разнузданности несправедливо: «Пресса за последние годы восставала против расхищения государственного достояния, указывала правительству много зол и служила лучшей охранительницей законов, нарушителей которых она клеймила и позорила».

За создание подготовительных комиссий проголосовали председатель кабинета министров Валуев, министр внутренних дел Лорис-Меликов, военный министр Милютин, министр финансов Абаза, министр народного просвещения Сабуров, министр юстиции Набоков, министр двора Адлерберг, министр иностранных дел Гирс. Против был обер-прокурор Синода Победоносцев, поддержанный министром почт Маковым и членом Государственного совета Строгановым. Император Александр III встал и объявил кабинету министров: «Большинство высказалось, чтобы предложение о созыве подготовительной комиссии из выборных всех сословий для блага государства было приведено в исполнение. Я согласен с большинством. Министр внутренних дел изготовит указ согласно замечаниям, сделанным нами»,

Министр внутренних дел вместо подготовки манифеста о комиссиях вместе со всеми своими сторонниками был отправлен в отставку, а 29 апреля 1881 года подданные читали написанный рукой Победоносцева манифест о незыблемости самодержавия в России: «Посреди великой скорби глас Божий повелевает нам стать бодро на дело правления, с упованием на божественный промысел, с верой в силу и истину самодержавной власти, которую мы призваны утверждать и охранять для блага народного от всяких на нее поползновений. Необходимо искоренение гнусной крамолы, позорящей русскую землю, необходимо водворение порядка и правды. А на нас возложили священный долг самодержавного правления».

Народовольцы тут же назвали манифест «ананасным». В ответ помощник Победоносцева редактор «Московских ведомостей» М. Катков в своей газете написал: «Встаньте! Правительство идет!»

Александр III под давлением Победоносцева решил, что будет придерживаться твердого курса, но еще не был уверен в своей самодержавной победе над Исполнительным Комитетом, который начал искать террористов-одиночек в придворных и военных кругах для покушения на царя в Гатчинском замке. В Петербурге народовольцы уже не могли ходить по улицам из-за возможного опознания и ареста. В. Фигнер, Н. Суханов, Л. Тихомиров, А. Корба, М. Грачевский, А. Якимова, П. Теллалов, М. Ошанина приняли решение о переезде Исполнительного Комитета в Москву, где готовилась и готовилась коронация Александра III. В Москве было так же опасно, как и в Петербурге, но готовить атаку на царя народовольцы продолжали несмотря ни на что. Газеты империи писали, что в Москве ко всем дворцам ведутся минные подкопы, а москвичи перестали покупать сыр, в кругах которых революционеры переправляли в древнюю столицу динамит.

В Москве одновременно работали почти пятнадцать членов Исполнительного Комитета «Народной воли», включая новых, оставшиеся в Петербурге приезжали к ним для координации действий. Ошанина сообщала в Одессу Фигнер: «Оправляемся от тяжелых потерь и вскоре будем столь же сильны, как прежде». В Москве не было таких сильных революционных традиций, как в Петербурге, центре империи с сосредоточением интеллекта, газет, журналов, студентов, рабочих. Народовольцы пытались сделать Москву революционной столицей России, не имея тех духовных и материальных ресурсов, которые были в столице империи. В Одессе активно действовала Вера Фигнер, в Петербурге до лета 1881 года еще держалась типография «Народной воли», активно работали ее студенческие группы. Военная организация действовала на севере и на юге империи. Чаша весов, на которых находились Александр III и Исполнительный Комитет, продолжали равномерно раскачиваться.

29 апреля 1881 года, в день обнародования «ананасного» манифеста, Победоносцев отправил Александру III несколько писем о том, как он спорил с либеральными министрами, совсем не того ожидавшими от императора:

«Хочу доложить Вашему Величеству, что нравственное Ваше отношение к этому делу и к министрам совершенно незыблемо, и напрасно они хотели бы выставить, что Вы как будто нарушили какой-то мнимый завет Ваш с ними. Никакого завета в этом смысле не было. Он существует в их соображении.

Я сказал бы им: если вы столь легкомысленны, что обижаетесь, то вам еще хуже. Вы не конституционные министры. Какое право имели бы вы требовать, чтобы государь обращался в важных случаях к народу не иначе, как через вас или по совещании с вами. Он считает себя самодержавным государем и хочет иметь к народу прямую волю и прямое слово.

Я убежден, что своей политики они не переменят, и отношение Лориса в Вашему Величеству не станет искреннее. Для Вас всего важнее, чтобы у власти были люди, которым Вы верите. Если они захотят о желании отойти от дел, ради Бога, Ваше Величество, не удерживайте их. Если не будет на ту минуту готовых людей на их место, – это не беда. Можно подготовить и удовольствоваться не первый раз временными. Важнее всего, чтобы поле было расчищено, чтобы не было людей с раздраженным и раздразненным самолюбием, преследующих свои цели. Нельзя забывать, что в этой игре отчасти еще до сих пор есть еще человек с раздраженным властолюбием, – Великий князь Константин Николаевич. Время, в которое мы живем, – смутное время. Опасно оставлять у кормила правления людей, потерявших голову.

Вашему Величеству необходимо появиться в Петербурге. Постоянное, безвыездное пребывание Ваше в Гатчине возбуждает в народе множество слухов самых невероятных, но тем не менее принимаемых на веру. Нынче из народа уже спрашивали, правда ли, что государя уже нет на свете и что это уже скрывают.

Время такое. Я не успокоюсь, пока здесь еще остается граф Лорис-Меликов, и Абаз, и Великий князь Константин Николаевич. Дай Бог, чтобы все они ушли и разъехались как можно скорее».

Победоносцеву многие вельможи не подавали руки, понимая, что он уродует историю России, но ему было все равно.