Александр Андреев - Как взять власть в России? Империя, ее народ и его охрана

Полиция заклеила Петербург плакатами с фотографиями Дегаева, пообещав за содействие в его поимке десять тысяч рублей, но народовольцы благополучно вывезли его в Европу. «Народная воля» заклеила полицейские плакаты о розыске Дегаева своими листовками, в которых обещала «возмездие каждому, кто соблазнится обещанием правительственной награды и примет участие в задержании Дегаева». Во второй прокламации народовольцы заявляли, что «дело 16 декабря, о котором запрещалось упоминать в официальной печати, сделано нами, и этот неутомимый сеятель политического разврата погиб в той самой яме, которую он рыл другим, оставив собственной гибелью вечно памятный урок того, как ненадежно все основанное на предательстве». Дегаев из Швеции выехал в Новую Зеландию, жил в Австралии, перебрался в Соединенные Штаты Америки, где преподавал математику в университетах, и в 1920 году там умер или был убит. Лопатин, Конашевич и Стародворский в декабре 1883 года выехали из империи.

«Союз молодежи партии «Народная воля» стал называть себя «Молодая Народная воля», а ее руководитель Якубович заявил: «Не только прежние руководители партии отжили, но и сама их программа устарела. Центральный террор и сопряженное с ним игнорирование масс привели партию к преждевременной дряхлости. Чтобы ее возродить, нужно притянуть массы, а единственным средством для этого является аграрный и фабричный террор. Главные усилия должны быть направлены на развитие местных революционных групп, на пропаганду чисто социалистических идей в рабочей среде и на введение в программу террористических актов чисто экономического характера». «Молодая Народная воля» возражала против политического террора, и против диктата Исполнительного Комитета, которого не было с марта 1883 года. Молодые народовольцы во главе с Якубовичем считали, что руководство партии и ее газета должны находиться и издаваться в России, а за границей – только резервы «Народной воли». Деятельность российского центра периодически должен контролировать съезд представителей местных групп, решающий принципиальные проблемы партии. Местные группы должны работать самостоятельно и автономно.

В марте 1884 года в Россию по английскому паспорту Ф.Норриса вернулся Герман Лопатин. Несколько месяцев он объезжал российские города, собирая и объединяя народовольцев. Он организовал доставку в империю через Ригу и Таллинн нелегальной литературы, а позже, в Ростове-на-Дону и Дерпте создал две тайные типографии. Лопатин воссоздал народовольческие группы в двадцати городах, от Таллинна до Томска и от Архангельска до Ставрополя. Лозунг грозного Исполнительного Комитета Михайлова и Желябова «Месть и борьба!» Лопатин заменил на «Свобода слова и печати!» Он вместе с Якубовичем создал Распорядительную комиссию для объединения всех российских народовольческих групп и ему это удалось.

Когда в сентябре 1884 года в империи вышел и стал активно распространяться десятый номер газеты «Народная воля», монархия была ошеломлена – легендарная партия несмотря ни на что была жива и действовала! Из рядов революционеров за пять лет были выхвачены сотни наиболее сильных, смелых и опытных бойцов, погибли и умирали тридцать шесть членов первомартовского Исполнительного Комитета, но вместо пятисот активных народовольцев, которых насчитали на совещании в Петербурге 26 февраля 1881 года Желябов и его товарищи, в партии во главе с Лопатиным и Якубовичем осенью 1884 года было около трех тысяч членов. Империя читала долгожданный десятый номер партийной газеты: «Необходимы террористические факты, более доступные народному пониманию и более близкие к насущным нуждам и интересам народного люда, чем террор политический. Эти факты скорее могли бы произвести для социального переворота слияние силы народа с сознательностью революционной партии». Новое руководство «Народной воли» предлагало убивать министров и промышленников, хозяев фабрик и заводов, грабящих рабочих, которых они могли легко заменить на пребывающих и приезжающих из деревень безземельных крестьян. Затем, испуганное массовыми убийствами новых хозяев жизни и одиозных сановников самодержавие «с высоты трона, поколебленного ударами революционеров, призовет народ на Земский собор». Иллюзии молодых народовольцев были очевидны Герману Лопатину, поместившему в газете «Народная воля» свою статью. Лопатин соглашался в виде исключения на террористические акты против прокурора Н.Муравьева и министра внутренний дел Д.Толстого, но был против остального террора, с помощью которого невозможно создать массовую партию. Он писал, что главная задача народовольцев теперь подготовительная работа в народе, даже не агитация, а только пропаганда: «Народная воля» расчищает путь, как передовой отряд революции, разрушает существующий строй, убирает препятствия, готовит кадры профессиональных революционеров, вокруг которых соберутся люди. Когда партия станет массовой, нужно будет свергнуть самодержавие и созвать Учредительное собрание и осуществить необходимые империи буржуазно-демократические преобразования. Только после этого возможно активная и широкая социалистическая пропаганда в народе. «Народная воля» должна была пробить брешь в крепостной стене монархии, но для этого нужны тысячи и десятки тысяч надежных, смелых и самоотверженных революционеров. За полгода с весны по осень 1884 года Лопатин несколько раз объехал имперские города, восстанавливал и создавал партийные группы, готовил конспиративные квартиры и явки, воодушевляя народовольцев, собирал деньги для революции.

Тихомиров посылал в Россию других эмиссаров, пытаясь сохранить авторитет и значение заграничного центра «Народной воли», которого уже не было. Его эмиссары вступали в конфликты с молодыми народовольцами, уже знавшими о Дегаеве-провокаторе почти все, и считавшими политику Тихомирова по меньшей мере двусмысленной. В хаосе неразберихи полиция производила и производила аресты новых народовольцев. Во всей оппозиции царил хаос и боязнь пасть жертвой провокаторов, которые, казалось, были везде. Вера Фигнер позднее писала об осени 1884 года в империи: «Рабский страх все более царил над русской землей. Он особенно тяготел в среде тех либералов и социалистов, которые устранялись от новых форм движения в России и которые, тем не менее, чувствовали, что за каждым их шагом следят, что они находятся в ежеминутной опасности и что им ни за что не зачтут воздержания от более серьезной революционной деятельности. Старые друзья бледнели при появлении Лопатина, а то и просто запирали свои двери. Негде и не у кого было скрываться. Очень немногие остались верны старому приятельству».