Александр Андреев - Как взять власть в России? Империя, ее народ и его охрана

Вся столица империи знала, что Александр II около трех часов дня любил гулять в Летнем саду Петербурга. У главного входа всегда собирались любопытные, чтобы посмотреть на царя. 4 апреля 1866 года после двух часов к главному входу в Летний сад на набережной Невы в сопровождении двух жандармов подъехала карета императора. Полицейский наряд закрыл сад для гуляющих. В сопровождении племянников герцога Н.Лейхтенбергского и принцессы М.Баденской Александр II отправился на прогулку по аллеям сада. Около четырех часов дня император вернулся к главным воротам, милостиво кивнул собравшимся подданным и пошел к карете. Из толпы зевак от решетки Летнего сада вышел высокий молодой человек, вытащил пистолет и направил его на царя. В толпе дико закричали, император обернулся, Каракозов выстрелил и направленная с близкого расстояния пуля прошла мимо. Второй раз бывшему студенту выстрелить не дали – по руке с пистолетом его вроде бы ударил живший в Петербурге костромской крестьянин Осип Комиссаров. Каракозов бросился бежать, его догнали, сбили с ног и начали бить. Каракозов кричал: «Это я за вас, братцы, за то, что вас землей обидели». Несостоявшегося палача-убийцу подвели к Александру II, который спросил, русский ли он и зачем он это сделал. Каракозов сказал, что он русский и стрелял за обман народа. Его отвели в Третье отделение. Туда же приехал царь и передал управляющему генералу Н.Мезенцову пистолет Каракозова и приказал во всем разобраться и установить стрелка.

Каракозов назвался крестьянским сыном с юга Алексеем Петровым и был передан в высочайше утвержденную Следственную комиссию. Его заковали. На допросе он только сказал, что никто не мешал ему стрелять и не толкал, а промахнулся он из-за неожиданного дикого крика из толпы зевак. Каракозова допрашивали днем и ночью, требуя назвать сообщников, не давали спать, изнуряли, установили личность, нашли и привезли из Москвы Н.Ишутина, задержали «Организацию» и «Ад». Каракозову туманно пообещали сохранить жизнь и он стал давать показания. То, что он действовал один, жандармов не устраивало и было собрано дело обо всех участниках заговора. Верховный суд приговорил Каракозова и Ишутина к смертной казни. Двадцатишестилетнего студента повесили, а над его двоюродным братом Н.Ишутиным провели имитацию повешения. Ему накинули на шею петлю и перед тем, как выбить из под ног скамейку, объявили о замене смертной казни пожизненной каторгой. Ишутин почти тут же свихнулся, сошел с ума. Казнь и издевательства над Ишутиным у эшафота были публичными и священный ореол неприкосновенности с императорской особы тут же слетел. В обществе тут же узнали и о ложном обещании сохранить жизнь Каракозову. За первым покушением на императора через год произошло второе. Оставалось еще шесть, но об этом еще никто не знал, хотя Третье отделение и полиция МВД могли бы догадаться, если бы захотели.

Следственная комиссия предложила создать территориальные органы политической полиции по всей империи с подчинением их Третьему отделению. С 1866 года в Петербурге началось создание Охранного отделения, главной задачей которого должен был стать поиск отдельных революционеров и политический сыск революционных организаций. Вся сеть из тридцати охранных отделений была образована только в 1880 году. Пока она создавалась, революционеры-радикалы в прокламациях писали: «Кровавая революция должна изменить все основы современного общества и погубить сторонников нынешнего порядка. Может случиться, что все дело кончится истреблением императорской фамилии, то есть какой-нибудь сотни-другой людей».

Дмитрий Каракозов говорил в «Аде» о терроре и систематических цареубийствах. Александр Герцен писал из Лондона на всю Россию о начавшемся белом терроре 1866 года: «Ночью, с 8 на 9 апреля, начинается период поголовного хватания. Брали всех и каждого, кто только был оговорен, чье имя было произнесено на дознании кем-нибудь из взятых или находилось в захваченной переписке. Брали чиновников и офицеров, учителей и учеников, студентов и юнкеров. Брали женщин и девочек, нянюшек и мамушек, мировых посредников и мужиков, князей и мещан. Допрашивали детей и дворников, прислугу и хозяев. Брали в Москве, брали в Петербурге, брали в уездных городах и в отдаленных губерниях». Николай Некрасов писал в 1868 году:

«Современник» и другие оппозиционные властям периодические издания были закрыты и стало быстро образовываться революционное подполье:

В революционно-демократическом движении народников Михаил Бакунин призывал к анархии, отрицанию государства и немедленному бунту, Петр Лавров готовил пропагандистов для продвижения революционно-националистических идей к подданным, Петр Ткачев готовил заговор для свержения «висящего в воздухе самодержавия».

В сентябре 1864 года в Лондоне на грандиозном митинге английские и французские рабочие провозгласили Первый Интернационал – Международное товарищество рабочих. В него со своей программой вступил дважды приговоренный к смертной казни русский дворянин и народник-анархист Михаил Бакунин:

«Разрушение старого мира – неизбежный этап строительства нового. Я жажду только разрушения, потому что убежден, что строить в мертвечине гнилыми материалами – труд потерянный, и что только из великого разрушения могут возникнуть новые живые материалы, а с ними и новые организмы. Будем разрушать, сколько можем. Быть свободным – право, долг, достоинство, счастье, миссия человека. Исполнение его судьбы. Не иметь свободы – не иметь человеческого облика. Лишить человека свободы и средства к ее достижению и пользованию – это не просто убийство, это убийство человечества. Полная свобода каждого возможна при действительном равенстве всех. Осуществление свободы в равенстве это и есть справедливость».

Бакунин назвал русский народ прирожденным бунтарем и призвал новую молодежь помочь народу «повсюду избить дворян и чиновников, чтобы захватить всю землю в свои руки и образовать на ней свободные сельские общины, основанные на коллективной собственности». Просидевший шесть лет в Алексеевском равелине Петропавловской крепости и совершивший головокружительный побег из Сибири в Европу анархист Бакунин писал, а Россия читала.

В 1866 году по обвинению в «преступном образе мыслей» был арестован полковник артиллерии Петр Лавров. Власти не постеснялись опубликовать его приговор: