Сабатино Москати - Цивилизации Древнего Востока

Своеобразный характер царской власти у хеттов – ее ограниченность и подконтрольность собранию знати – делает эту власть не слишком пригодной для погони за политической экспансией: Мурсили убит, за этим убийством следует еще несколько заговоров и политических преступлений; царь и знать вступают в конфликт, не имеющий, судя по всему, сколько-нибудь приемлемого решения. В конце концов побеждает царская власть, но не без внешнего вмешательства. Результат – реформа власти, проведенная царем Телепину в начале XV в. до н. э. Этому царю удалось утвердить передачу царской власти по наследству – а значит, затупить опаснейшее оружие знати.

Итак, различными средствами был заложен фундамент для периода наивысшего расцвета Хеттского царства. Старое царство прекращает существование, и после периода безвестности, который недавние исследования сократили с нескольких столетий до нескольких десятков лет, возникает новохеттское царство, период наивысшего расцвета которого приходится на правление великого царя Суппилулиумы (1380–1346 до н. э.). В это время Египет переживает кризис, вызванный религиозной реформой Эхнатона, так что условия для хеттской экспансии складываются самые благоприятные. Хеттская империя распространяется на Верхнюю Месопотамию и Верхнюю Сирию, до самых Ливанских гор. Таким образом, готовится почва для будущего столкновения империй. Время правления Суппилулиумы важно и в отношении внутренней политики: царская власть у хеттов развивается в направлении концепций, принятых в великих восточных монархиях. Мы уже отмечали прелюдию к такой эволюции. Изменился титул царя, теперь к нему обращаются «мое Солнце», а на личном штандарте царя появился крылатый солнечный диск. Это указывает на прямое или косвенное влияние Египта. Более того, в результате того же египетского влияния монарх теперь обожествляется, хотя происходит это лишь после его смерти: поэтому фраза «стать богом» со временем начинает означать ссылку на кончину царя.

При Мурсили II победоносные кампании продолжаются, и анналы его правления дают нам подробности этих военных предприятий. Эти анналы представляют собой исторические тексты первостепенной важности – как потому, что они являются первыми в своем роде (ассирийские анналы датируются более поздним временем), так и потому, что в них отчетливо проявилась способность хеттов к причинно-следственному мышлению, которое мы уже отмечали в «Завещании» Хаттусили I. Поразительно, но в этих анналах говорится о мотивах поступков царя и других лиц; приводятся также мысли и рассуждения людей, стоящих за событиями. Так, к примеру, Мурсили описывает ситуацию в момент своего вступления на престол:

Когда Арнуванда, брат мой, стал богом, даже те вражеские земли, которые до той поры не воевали, начали военные действия. Враждебные страны вокруг нас думали так: его отец, который был царем хеттских земель, был героическим властителем и одержал верх над вражескими странами; но он стал богом. Его сын, воссевший на трон отца, поначалу тоже был герой; но он тоже заболел и стал богом. Теперь же тот, кто сидит на троне отца, еще ребенок и не убережет хеттские земли и их владения.

Мурсили, понимающий значение подобных рассуждений, при помощи богини-покровительницы принимает меры против враждебных действий.

Еще один пример этой особенности анналов можно найти в рассказе об экспедиции против Кархемиша в девятый год правления Мурсили. Самому рассказу предшествует подробное и тщательное изучение мотивов нападения: ассирийцы напали на Кархемиш, и Мурсили приходится выбирать между двумя экспедициями, против ассирийцев и против Хайасы. Царь предпочел бы сначала разобраться с Хайасой, но затем ему приходит в голову, что ассирийцы в этом случае могут подумать, что он бросил Кархемиш на произвол судьбы. Поэтому он принимает решение двинуться городу на выручку. Фурлани прекрасно определил историческую ценность этого рассказа: «В этот момент «Анналы» Мурсили вновь поднимаются до высот подлинно историографической работы. Мы можем заглянуть буквально в голову царя и проследить его мысли и рассуждения по поводу событий, которые происходили на его глазах и ход которых он сам определял и направлял, по крайней мере отчасти. Мало того, царь рассказывает нам о мотивах, заставивших его противников действовать так или иначе… Из сказанного видно, что чем подробнее мы изучаем «Анналы» Мурсили, тем яснее проявляется их истинный характер как ценнейшего историографического труда, важность которого среди всех исторических работ древней Западной Азии поистине исключительна. Возможно, это первая по-настоящему историографическая работа среди догреческих древних цивилизаций».

Разумеется, от нашего внимания не укрылись незрелость и бессистемность части этих рассказов, из-за которых они уступают лучшим образцам еврейской, к примеру, прозы. Но если история отличается от простой хроники тем, что помимо рассказа о событиях дает и оценку их значимости, то анналы Мурсили точно так же являются историческими работами, как и позднейшие библейские труды.

Победы Мурсили ускорили большое столкновение с Египтом, уже восстановившимся после внутреннего кризиса. При Муваталли, преемнике Мурсили, произошла битва при Кадеше (1296 до н. э.), не принесшая, однако, решительного успеха ни одной из сторон [29]; в результате Хаттусили III смог подписать договор, по которому на Ближнем Востоке установились мир и равновесие сил. Хаттусили III – узурпатор, оставивший нам уникальный на Древнем Востоке отчет о своей внутренней политике. Это автобиография царя Apologia pro vita sua, в которой он оправдывает свое восшествие на престол и мятеж против племянника Урхи-Тешшуба. Эта автобиография не менее исторична, чем анналы, о которых уже шла речь; одновременно это живой и непосредственный рассказ, принимающий форму интимной беседы царя с читателем:

Семь лет я все терпел. Но он по слову бога и по слову человека стремился меня погубить. И он отнял у меня город Хак-писсу и город Нерик. Тогда уже больше я не стерпел. И я с ним стал воевать. Но когда я с ним стал воевать, я не сделал ничего, что оскверняет. Разве я восстал против него в колеснице или во дворце восстал против него? Я объявил ему войну, как подобает врагу: «Ты со мной враждовал. Теперь ты Великий царь. Я же царь одной крепости, что ты мне оставил. Иди! Иштар города Самухи и Бог Грозы города Нерика рассудят нас по суду». Когда я так писал Урхитессупу, если бы кто-нибудь в это время сказал бы мне: «Зачем раньше ты его поставил на царствование? И почему сейчас ему ты пишешь о войне?», то я бы ответил: «Если бы со мной он сам не стал враждовать, разве боги унизили бы праведного Великого царя перед малым царем? Но теперь из-за того, что он враждовал со мной, боги по суду его унизили передо мной» [30].