Рената Малинова - Прыжок в прожлое. Эксперимент раскрывает тайны древних эпох

Вы слышали когда-нибудь непривычно звучащее слово «польдер»? Нет? Тогда мы поможем вам, соединив его с другими словами: Голландия или Нидерланды. Те из вас, кто увлекается географией и путешествиями, в это мгновение уже догадались, о чем идет речь. Термин «польдер» действительно связан с Нидерландами, и, если бы Монбланы человеческого труда могли превращаться в реально существующие нагорья, эта низменность уже давно превратилась бы в самую гористую страну мира. На протяжении последних десяти тысяч лет здесь развертывается драматическая борьба человека с морской стихией. Немногочисленное население побережья в течение доисторической эпохи действовало однонаправлено: двигалось за отступающими водами Северного моря и оседало на местах, еще недавно залитых водой. Некоторое время спустя, когда наступало очередное повышение уровня моря, население должно было перебираться на возвышенные места и оставлять свои жилища, а иногда и имущество на произвол ненасытных морских волн. Веками люди пассивно сносили вторжения моря в свою жизнь. И только в последнее тысячелетие жители нынешних Нидерландов все чаще и чаще стали оказывать сопротивление мощной стихии и даже отвоевывать у нее новую землю: дамбы защищали населенные пункты, ветряные мельницы откачивали воду и высушивали бывшее морское дно. Так образовывались голландские польдеры.

«Большая часть Нидерландов, таких, какими мы их знаем сейчас, — говорит Роелоф Горреус де Хааз, — была отвоевана в схватке с морскими волнами». На этих новых польдерах голландские археологи ныне открывают мезолитические, неолитические и более молодые доисторические поселения, когда-то поглощенные водой. Найденные предметы, остатки растений и их датировка полностью соответствуют находкам в других местах Европы — следовательно, никаких больших неожиданностей. Никаких загадок. Но когда будущие их коллеги спустя несколько столетий откроют на одном из самых молодых польдеров именуемом Флево, на дне высшего Зундерского озера неолитическую стоянку, они наверняка, по крайней мере на некоторое время, будут сбиты с толку: кремневые орудия, осколки посуды, следы ямок от столбов, намечающие периметр жилищ, — все соответствует неолитическому периоду. Но датировка углей из очагов, хлебных зерен и костей, проведенная радиоуглеродным методом (будут открыты и другие. Несомненно более совершенные и надежные метода), стратиграфическая ситуация и анализы остатков растительности и животных с несомненностью отнесут существование деревни к XX столетию.

Сюрприз-загадку приготовила будущим археологам группа из десяти взрослых и четырех детей (возрастная шкала от двх до семидесяти двух лет). Эти голландцы под руководством учителя Рослофа Горреуса де Хааза не устояли перед искушением и попытались, как они сами об этом скромно говорят, «воссоздать те условия. В которых обитали наши предки в доисторические времена». Их замысел перерос масштабы простой игры, потому что они подготовились к ней тщательно и на научной основе. Изучив существующую литературу и экспозиции различных археологических объектов и музеев. Они составили весьма полное представление об отдельных приемах и формах деятельности людей каменного века. Потом исследователи в течение ряда лет их имитировали во время уик-эндов на польдере Влево, прежде чем приступить к реализации длительного эксперимента. И вот наступил момент, когда они почувствовали себя достаточно к нему подготовленными. Летом 1975 года они прибыли на польдер Флево кК бы с другой стоянки, захватив оттуда с собой изготовленные исключительно «неолитическим» способом инструменты, предметы ежедневного обихода, хозяйственный инвентарь, ткани и одежду, фасоль и зерна, насыпанные в плетеные корзины, несколько коз, барана и собаку. Игру можно было начинать по-настоящему. Разместились они в семи хижинах разной формы (круглые, овальные, прямоугольные), построенных из стволов деревьев, прутьев, идущих на изготовление корзин, коры ивы и замазки из глины. Дома с очагом внутри располагались по кругу и входом к центру. К поселению относились и другие постройки: хлев для скота с плетеной оградой, амбар, в котором хранили запасы сена, тростника, льна, соломы и дров, колодец с плетеным ограждением, складские ямы, глинище, пчелиный улей. Лепешки и хлебы выпекали в глиняной печи, а керамику обжигали в открытом кострище.

Крошечные поля для выращивания примитивных сортов хлеба обрабатывали мотыгами. Повседеневные работы вскоре стали привычным делом: помол пшеницы на каменных зернотерках, заготовка ивовых веток и листьев для коз, приготовление пищи на большом очаге посреди поселка (если шел дождь, пищу готовили в помещении), доение коз, сбор диких плодов, сев, починка обуви и ремонт инвентаря. Женщины изготовляли ткани и рогожи, причем использовали как отвесные, так и горизонтальные ткацкие станки. Мужчины изготовляли кремневые орудия. Время от времени им приходилось формовать и обжигать глиняные сосуды, в которых всегда была нужда, так как они не выдерживали более двух недель интенсивного использования. Выделывали кожи, из костей изготовляли шила и иглы. Коровьи шкуры использовали для обтяжке деревянного остова лодки. Охота была, так сказать, табу (учитывая требования охраны природной среды), поэтому экспериментаторы ограничивались пресноводными ракушками и иногда ловили угрей. В дневные часы, если не было дождя, обитатели деревни работали на воздухе. Вечерами и в дождливые дни использовали Большой дом. Маленькие хижины служили почти исключительно для сна и хранения личных вещей.

Первоначально экспериментаторы предполагали провести в «неолитических условиях» лишь один летний сезон 1975 года. Но поскольку благодаря добросовестной предварительно тренировке им удалось прожить запланированный период без серьезных затруднений, они решили продолжать опыты, значительно удлинив летние сезоны и регулярно посещая деревню в течение всего года.

В нескольких десятках метров от первоначальной деревни они построили в 1977 году на пяти мощных несущих столбах большой деревенский дом. Его стены были сделаны из прутьев, обмазанных глиняным раствором, крышу покрыли дерном. В доме была устроена на некотором возвышении общая комната, посреди которой было углубление с открытым очагом, печью и зернотеркой, имелось также два чердачных помещения. Дрова и глиняные сосуды с запасами разместили вдоль стены, плетеные полки с мелким инвентарем и мисками прикрепили на южной стене. На поперечной балке подвесили вертикальный ткацкий станок. Новый комплекс дополняли хлев для коз с отгороженным выгоном, колодец, «коптильня» для выделки кож с печью для выпечки хлеба. Со старого места перенесли пчел, устроили новые поля.