Валентин Костылев - Иван Грозный (Книга 1, Москва в походе)

На площади - столпотворение! В толпе посадских зевак сновали ратники с копьями. На них кричали сотские и десятские; горнисты пронзительно трубили сбор. Герасим увидел выехавших на конях из ворот монастыря всех воевод. Тут были и Куракин с Бутурлиным, и Данила Адашев, и Алексей Басманов, и другие воеводы.

Войско готовилось к бою. Андрейка убежал к своему наряду. Пушкари шумели поодаль на пригорке, спускали на канатах пушки под гору. Часть пушек готовили переправить на плотах на нарвский берег.

Нарва полыхала. В густоте дыма огненной бури то скрывался, то вновь появлялся темный каменный замок, впиваясь в Иван-город черными зловещими глазами башенных амбразур.

Посадские женщины Иван-города плакали, глядя на пожар. Монахи расхрабрились, нацепили на себя сабли: "латинскую ересь" собрались истреблять.

Генриетта, прижавшись к отцу, печальными глазами смотрела вдаль на пожар: "Сгорит все наше добро там!"

Андрейка возился около своих пушек. Ратники вместе с ним перетаскивали волконейки на бугор, повыше откоса. Отсюда было удобнее всего стрелять по городу.

Внизу, на реке, - суета сует! Толкая друг друга, ратники с боевым азартом бросались в лодки, иные вплавь на досках, иные на снятых с петель воротах, а кто и вовсе поплыл через реку, как был, в одежде. Татарские всадники пустились вплавь на конях, поднимая над водой свои пики и луки.

К Андрейке подъехал Басманов, приказал ему открыть огонь.

Андрейке помогал Мелентий. Большого труда стоило установить пушку так, чтоб ядро, перелетев через реку, попало в пригород.

- Надо, чтоб стреляние с сего бугра было возвышенное, дугой. Коли мы так дуло опустим, то в ядре тягости более будет, - растолковывал он Мелентию. - По причине тягости той ядро на бегу не долетит, утопнет в реке... Приметливое ядро верхнего воздуха ищет. Дух у ядра сильнее, коли наверху. Ставь так, ставь! Гоже! К сильнейшему удару удобно... Засыпай порох! Клади поболе! Первое ядро изгоним, гляди, вон в то место; видишь? Где огня нет.

Андрейка поднес фитиль, запалил...

Взметнулось яркое пламя. Со свистом и воем тяжело полетело каменное ядро в город.

Андрейка согнулся, сложил ладонь трубочкой и стал присматриваться, куда упадет ядро. Вокруг пушки расплывались клубы дыма, пахло селитрой.

- Отчего у нас ядро свищет? Отвечай, - с хитрой улыбкой спросил Андрейка.

Мелентий не знал, что ответить.

- Оттого, братец мой, что сильный воздух и ветер. Ядерному бегу он противится; при многом стрелянии воздух разбалтывается, не таков густ будет... В те поры не станет ядра свищущего, но тихо оно полетит, и прилежнее на ядро смотреть. Ну, клади ядро огненно!.. Проворь!

Мелентий вложил огненное ядро.

Андрейка погладил пушку.

- Остыла. Дорогая моя! Послужи нам честью! Ну, Мелентий! Валяй, сыпь порох! Еще прибавь. Подтяни рыло у пушки на два пальца... Буде!

Опять выстрел. Теперь по рву близ замка.

- Повтори-ка вдугорядь сам, один, а я пальну из той сиротинушки... Пали каменным ядром, а я - огненным...

Вышел приказ о непрестанном стрелянии. Пушкари весело засуетились и на стенах и на буграх Иван-города. Наряд, растянувшийся цепью вдоль берега, поднял такую пальбу, что даже церковный благовест заглушил. Земля дрожала от грохота выстрелов; голосов расслышать было невозможно.

В день метали до трехсот медных, каменных и огненных ядер, иные весом в пятьдесят фунтов.

Обозники привезли из пушкарского сарая кадушку с конской мочой. Андрейка помочил прибитую к шесту тряпку в кадушке и смазал ею отдыхавшие орудия как в дуле, так и снаружи, чтобы охладить бронзу. Такое охлаждение, как объяснил Андрей зевавшим молодым ратникам, наилучшее, делающее пушку безопасной.

Перебравшиеся на ту сторону реки ратники дружно, плечом к плечу, навалились толпою на городские железные ворота и, продавив их, с гиканьем ринулись в город, сметая на бегу ощетинившихся копьями немцев.

Впереди всех бежал без шапки с обнаженным мечом Василий Грязной. Громким, боевым криком он подбадривал своих ратников. Сбитые с ног кнехты падали на землю, прося пощады; Грязной рубил врагов направо и налево. Рассвирепевшие воины разбили их наголову, а затем побежали дальше, туда, где еще не успел распространиться огонь. Герасим был недалеко от Грязного. Стрелы и пули свистели вокруг них.

Из бойниц замка началась непрерывная пальба по Иван-городу.

Переправились на пароме в Нарву и воеводы Адашев и Басманов. Они тотчас же послали в Иван-город гонцов, чтобы Куракин отрядил десяток "наипаче смысленных" пушкарей стрелять по замку из пушек, оставленных немцами на городских стенах Нарвы.

Андрей был послан в числе этих десяти.

С шутками и прибаутками они переплыли в лодке Нарову. Адашев и Басманов расставили их у орудий.

Андрейке досталась невиданная им ранее пушка из красной меди. Громадная "сидячая" пушка, а ядра в сорок восемь фунтов.

Подошедший к нему Басманов спросил:

- Справишься ли? Разумеешь ли?

- И толстота, и длина пристойные, и работа добрая... - осматривая орудие, говорил Андрей. - Испытаю с божьей помощью...

- То-то! Не просрамим Москву. Наградим. Как прозваньем?

- Андрейко Чохов...

- Ну, ну, послужи царю-батюшке!..

Андрейка потер дуло, засыпал десять фунтов пищального пороха, вложил ядро, помолился богу, чтоб не разорвало. А вдруг эту меру не выдержит? Однако долго раздумывать не приходилось. Быстро зажег фитиль и приложил его к запальной дыре.

От сильного толчка дрогнули камни под ногами; густые клубы дыма поплыли над рекой. Что-то горячее ожгло лицо: "мать честная!" Пушкарь затрясся, еле-еле устоял на ногах. "Вот-те и на! Что такое?! Много пороха засыпал - великое насилие пушка претерпела". Андрей вспомнил, что пушки чаще всего разрывает в высоких выстрелах. Он немного снизил дуло, почесываясь с недоумением и покачивая головой.

После первого выстрела тщательно обтер пушку. Со всех сторон ее осмотрел: "Не дай бог пропадет такая красавица!" Немного подождав, пока пушка остынет, ласково погладил ее, зарядил по-новому - вложил поменьше пороха. Выстрел получился чище.

Сквозь дым и огни пожарищ он ясно увидел, как от его ядра посыпались кирпичи из стены замка. Сердце возрадовалось у парня.

В Нарве темные, закопченные люди тушили пожар, ратники копьями раскидывали по земле горящие бревна и доски. Им помогали жители Нарвы.

Замок, со всех сторон окруженный пожарами, с диким, отчаянным ревом выплевывал из бойниц огонь и железо. Громадные ворота его, украшенные бронзовыми щитами, казались неприступными; мост через ров был поднят.

Тучи стрел золотистыми змейками мелькали в огне пожарища, осыпая Иван-город. Одна стрела слегка задела Андрейку.

Иногда вылетали ядра с вершины крепостной башни "Длинный Герман".