Алексей Павлюков - Ежов. Биография

Например, профессор Московской сельскохозяйственной академии им. Тимирязева А. Г. Дояренко («один из наиболее крупных вождей правой профессуры») совершенно открыто заявлял, что реорганизация сельскохозяйственного образования — это упразднение высшей школы и что узкая специализация сельскохозяйственных вузов дает не высокообразованных специалистов, а техников. Другой «вредитель» — профессор А. С. Саноцкий из Белорусской сельхозакадемии утверждал: «школа [высшая] должна дать широкое энциклопедическое образование. Специалист сам складывается в жизни. Крестьянское хозяйство — сложный организм, требующий проявления основательных общих знаний».

Или вот еще высказывание «классового врага»: «Основная масса работников, переходящая на протяжении хозяйственного года в силу сезонного характера с/х производства от одной производственной функции к другой, должна иметь производственную подготовку по нескольким отраслям сельского хозяйства».

«Такова точка зрения вредителей на тип специалиста, — подытоживает Ежов приводимые им примеры и добавляет: — Кондратьев, Дояренко и др. арестованы, но корни кондратьевщины еще есть в наших земорганах, научных учреждениях и вузах. Перед нами стоят громадные задачи по окончательному выкорчевыванию этих корней кондратьевщины. Об этом, — пообещал он, — мы поговорим в следующей нашей статье».

Однако продолжить разговор не удалось. Ежова ждала новая, гораздо более ответственная работа, так что о каких именно «громадных задачах по выкорчевыванию вредителей» автор собирался им рассказать, читатели журнала так и не узнали.

Конец 1930 г. ознаменовался серьезными перестановками в верхних эшелонах власти. Сложившаяся к этому времени ситуация позволяла нанести еще один, на этот раз окончательный, удар по так называемой правой оппозиции, завершив тем самым ее разгром, начатый в прошлом году. Тогда из состава Политбюро был выведен «застрельщик и руководитель правых уклонистов» Н. И. Бухарин, в июле 1930 г. на XVI съезде партии не был избран в состав Политбюро другой лидер «правых» — М. П. Томский, а теперь наконец появилась возможность избавиться и от последнего представителя правых в Политбюро — А. И. Рыкова.

Занимавший должность председателя правительства, называвшегося тогда Советом Народных Комиссаров (сокращенно Совнарком, или СНК), Рыков, хотя и не мог уже открыто противиться сталинскому курсу на форсированную индустриализацию и коллективизацию сельского хозяйства, однако и порывать публично со своими «ошибочными» взглядами тоже не спешил. Атмосфера скрытой оппозиционности царила и в подведомственных ему учреждениях Совнаркома, отвечающих за экономическую политику правительства.

Учитывая высокий авторитет Рыкова в партии и стране, его большой профессиональный опыт (в СНК он работал уже девять лет), Сталин терпеливо сносил его присутствие рядом с собой, ожидая, когда представится случай решить эту кадровую проблему.

Такая возможность обозначилась летом 1930 г. Как уже говорилось, ОГПУ арестовало в это время очередную группу «вредителей» из числа так называемых буржуазных специалистов, которые на этот раз оказались работниками различных подразделений Совнаркома и научно-исследовательских учреждений, обслуживающих правительство. Уже упоминавшийся в предыдущей главе Н. Д. Кондратьев возглавлял Конъюнктурный институт, еще один арестованный, В. Г. Громан, был членом президиума Госплана СССР, П. А. Садырин — членом правления Госбанка СССР и т. д. Не исключено, что все эти аресты были заказными с самого начала, поскольку Сталин, испытывавший в тот период острую нужду в материалах, компрометирующих руководство Совнаркома, вполне мог дать ОГПУ соответствующее поручение.

По распоряжению Сталина брошюру с выдержками из показаний арестованных разослали широкому кругу руководящих партийных, советских и хозяйственных работников, и теперь можно было уже приступать к прямой атаке на Рыкова.

«Я думаю, — писал отдыхающий в Сочи Сталин секретарю ЦК ВКП(б) В.М. Молотову в августе 1930 г., — что следствие по делу Кондратьева — Громана — Садырина нужно вести со всей основательностью, не торопясь. Это дело очень важное… Не сомневаюсь, что вскроется прямая связь… между этими господами и правыми (Бух[арин], Рыков, Томский)» {85} 85 Письма И. В. Сталина В. М. Молотову. 1925–1936 гг. М., 1995. С.194. .

В письме тому же адресату от 13 сентября 1930 года Сталин переводит разговор уже в практическую плоскость:

«Центральная советская верхушка больна смертельной болезнью. СТО [Совет Труда и Обороны, тоже возглавляемый Рыковым] из делового и боевого органа превратился в пустой парламент. СНК парализован водянистыми и по сути дела антипартийными речами Рыкова… Ясно, что так дальше продолжаться не может. Нужны конкретные меры, какие, — расскажу по приезде в Москву» {86} 86 Там же. С. 217. .

Однако дожидаться возвращения в Москву Сталин не стал и в очередном письме к Молотову разъяснил свои намерения:

«Надо… прогнать Рыкова и его компанию. Это теперь неизбежно. Нельзя больше терпеть эту гниль на советско-хозяйственной верхушке. Но это пока между нами» {87} 87 Там же. С. 220. .

И наконец, 22 сентября 1930 г. сталинский план обретает уже законченный вид:

«Вячеслав!

1) Мне кажется, что нужно к осени разрешить окончательно вопрос о советской верхушке…

а) Нужно освободить Рыкова и Шмидта [заместитель Рыкова] и разогнать весь их бюрократический консультантско-секретарский аппарат.

б) Тебе придется заменить Рыкова на посту Пред[седателя] СНК и Пред[седателя] СТО. Иначе — разрыв между советским и партийным руководством. При такой комбинации мы будем иметь полное единство советской, и партийной верхушек, что, несомненно, удвоит наши силы» {88} 88 Там же. С. 222. .

Со второй половины октября 1930 г. на верхних этажах советской хозяйственной пирамиды начинаются крупные кадровые подвижки, в ходе которых члены команды Рыкова постепенно заменяются людьми, пользующимися доверием Сталина. Наконец доходит очередь и до самого Рыкова. 19 декабря 1930 г. пленум ЦК ВКП(б) освобождает его от обязанностей председателя Совнаркома СССР и члена Политбюро. Новым председателем правительства становится, как и было задумано, В. М. Молотов.

Происходившие наверху перемены повлекли за собой и некоторые перестановки в партийном аппарате. В соответствии с решением Политбюро от 14 ноября 1930 г. бывший руководитель Ежова по Орграспреду И. М. Москвин, возглавлявший к этому времени Распределительный отдел ЦК [21] Распределительный отдел ЦК ВКП(б) образовался в январе 1930 г. после того, как из Орграспреда был выделен специальный Отдел распределения административно-хозяйственных и профсоюзных кадров (Распредотдел). Оставшаяся часть Орграспреда была названа Организационно-инструкторским отделом, которому было поручено заниматься партийными кадрами. , был освобожден от своих обязанностей и переведен на сравнительно скромную должность начальника сектора кадров Высшего совета народного хозяйства. На его место, по рекомендации Л. М. Кагановича, был назначен Ежов.