Алексей Павлюков - Ежов. Биография

Каждому управлению НКВД предлагалось выделить специальных сотрудников, которые осуществляли бы взаимодействие с представителями партийных комитетов, проводящих проверку. Данную работу следовало рассматривать как важнейшую задачу органов госбезопасности, и о всех проводимых в связи с этим мероприятиях предлагалось регулярно сообщать в Секретно-политический отдел ГУГБ НКВД {156} 156 РГАСПИ. Ф. 671. Оп. 1. Д. 28. Л. 184. .

Нельзя сказать, что после этого все пошло совсем уж гладко и без помех, но прогресс был налицо. В своем письме, направленном в конце сентября отдыхающему в Сочи Сталину, Ежов так обрисовал сложившиеся к этому времени взаимоотношения партийных комитетов и органов НКВД в деле разоблачения проникших в партию врагов народа:

«К сожалению, НКВД до последнего времени стоял в стороне от этого дела. Само собой разумеется, что аппаратом только наших организаций раскрыть до конца эту сволочь невозможно. Проверка дает только зацепку, а органы НКВД должны раскопать дело до конца. Только за последние месяцы мне удалось их оперативно втянуть в эту работу, и это уже начинает давать свои результаты. Люди, кажется, начинают понимать, что проверка дает им огромную возможность преодолевать недостатки в своей работе в части выявления врагов. Если бы Вы ничего не имели против, я хочу сговориться с Аграновым и собрать небольшое оперативное совещание по преимуществу центральных работников НКВД, разобрать все факты, [касающиеся] обнаруженных в партии шпионов, троцкистов и т. п., с тем чтобы соответствующим образом проинформировать людей и направить их на поиски троцкистских и шпионских образований. Думаю, что такое инструктивное совещание было бы во всех отношениях полезно» {157} 157 Там же. Л. 181. .

Проблемы, возникающие вокруг репрессирования коммунистов, поставили партийные комитеты перед необходимостью подключиться к существующей в стране карательной системе и взять на себя часть ее функций. Дело было новое, незнакомое, и Ежову приходилось подробно инструктировать местных работников по всему кругу возникающих вопросов.

Вот, например, фрагмент выступления Ежова на совещании заведующих отделами руководящих партийных органов и секретарей обкомов, крайкомов и ЦК нацкомпартий, состоявшемся 26 сентября 1935 г.:

« Ежов . Какое разделение труда и какие взаимоотношения должны нормально складываться [между партийными комитетами и органами НКВД во время проверки партийных документов]?… Вы натыкаетесь на жулика, на авантюриста, на мерзавца, шпиона и т. д. У вас есть некоторые основания подозревать. Вы это дело завершаете, а дальше надо передавать этого человека в органы Наркомвнудела.

Голос с места . А прокурор не всегда дает санкцию.

Ежов . Вы настоящий бюрократ, вы извините меня, но так, как в Восточной Сибири проверяете, проверка показывает, что у вас прокурор хозяин, а не вы. Может быть, прокурору поручим проводить проверку, так и, пожалуйста, скажите. Крайком не может добиться, чтобы прокурор дал санкцию — чепуху говорите. И, во-вторых, не прокурор дает санкцию на арест члена партии, а секретарь крайкома. Секретарь крайкома согласовывает с Наркомвнуделом, кого арестовать. Если вы боитесь ответственности, перепоручим прокурору. Если вы хотите, чтобы арестовали члена партии, неужели вы не добьетесь этого дела?

Вы разоблачили… и передаете органам Наркомвнудела, и ваше дело и, в особенности, органов Наркомвнудела доработать этого человека до конца. Сейчас что делаете: взяли исключили человека и считаете дело законченным, [а] я думаю, что дело далеко не закончено. Для нас интересно знать, как этот человек попал в партию, при каких обстоятельствах и что этот человек наделал, может быть, этот человек не один, а за ним целая организация — это дело органов Наркомвнудела. Вы должны свою работу построить таким образом с органами Наркомвнудела, чтобы был повседневный полный контакт, чтобы [когда] вы обнаружили такого человека — давайте прорабатывать: он представляет интерес, он даст много — тогда дело двинется по-настоящему вперед» {158} 158 РГАСПИ. Ф. 17. Оп. 120. Д. 179. Лл. 262–264. .

Но вот исключили коммуниста из партии, арестовали его, что дальше? У Ежова был ответ и на этот вопрос:

«Какие меры пресечения должны быть… Есть такая категория людей, которых не станешь судить, например, троцкисты, бывшие эсеры, бывшие меньшевики, зиновьевцы. Я называю категорию политических наших противников. Их судить незачем… [их] нужно будет направлять в органы НКВД на Особое совещание, три-пять лет давать, высылать, то есть это будет действеннее и оперативнее и лучше. Надо решить прямо эти дела, без всяких судов. А то на Украине заседали суды, выносили прямо смехотворные вещи. Я прочитал ряд приговоров… Судили его за то, что он при вступлении в партию скрыл свое кулацкое происхождение, и дали ему пять лет. На кой черт нам это нужно? Считаете нужным высылать кулака, считаете, что это сволочь, — высылайте его…» {159} 159 Там же. Л. 267. .

К сентябрю 1935 года основные вопросы, связанные с проверкой партийных документов, были уже решены, и Сталин пришел к выводу, что в течение некоторого времени сможет обойтись без Ежова, который с таким усердием боролся с врагами, что, если не дать ему как следует отдохнуть, легко мог подорвать свое, и без того не слишком крепкое, здоровье. Дел впереди хватало, и здоровье нужно было расходовать экономно.

«Вам надо поскорее уходить в отпуск — в один из курортов СССР или за границу, как хотите или как скажут врачи, — убеждал Сталин Ежова в своем письме из Сочи от 10 сентября — Как можно скорее в отпуск, если не хотите, чтобы я поднял большой шум» {160} 160 Хлевнюк О. В. Политбюро: механизмы политической власти в 30-е годы. М., 1996. С.203. .

19 сентября Политбюро ЦК ВКП(б), приняв к сведению эти пожелания вождя, остановило представить Ежову двухмесячный отпуск и направить его для лечения за границу.

Так Ежов снова очутился в венской клинике профессора Ноордена. Оттуда он поехал на хорошо знакомый ему курорт Мерано в Итальянских Альпах, после чего его передвижения начинают приобретать черты трансъевропейского турне. Из Мерано Ежов отправился в Париж, затем на присланном за ним автомобиле Полномочного представительства СССР в Италии проехал в Рим, поездом вернулся в Вену и уже по дороге домой на один день остановился в Варшаве.

Трудно поверить, что все эти перемещения осуществлялись лишь в связи с рекомендациями врачей, а не преследовали какие-то иные, более общественно значимые, цели. Но, как бы там ни было, благодаря такому не совсем обычному путешествию по Европе, Ежов смог не только поправить здоровье, но и получить массу новых ярких впечатлений. В начале декабря 1935 года он вернулся наконец в Москву и со свежими силами принялся за подготовку к пленуму ЦК, на котором намечено было рассмотреть первые результаты продолжающейся уже полгода проверки партийных документов.