Алексей Павлюков - Ежов. Биография

На следующий день был допрошен И. С. Эстерман, являвшийся, по словам Дрейцера, его правой рукой в деле руководства подпольной организацией, и тот дополнил рассказ своего «руководителя» многими интересными деталями, например, такой: «Дрейцер меня информировал… о том, что троцкистский центр в СССР поддерживает тесную связь с заграничным троцкистским центром» {181} 181 РГАСПИ. Ф. 671. Оп. 1. Д 168. Л. 75. . Эстерман сообщил, что во время пребывания в служебной командировке в Берлине в 1931 году Дрейцер будто бы встречался там с сыном Троцкого Львом Седовым и что приезжавшая к Дрейцеру в 1934 году из Польши сестра, скорее всего, была связующим звеном между ним и Троцким.

«После ее приезда Дрейцер мне говорил… что троцкистский заграничный центр активизирует работу на СССР, и с его слов было понятно, что он располагает последними, данными о Троцком и о его работе на СССР. Кроме того, Дрейцер мне передал последние установки Троцкого… Он мне говорил о том, что Троцкий в одном из своих документов ставит вопрос о физическом устранении руководства партии, в частности Сталина» {182} 182 Там же. Л. 78. .

Пригласив Я. С. Агранова к себе на дачу, подальше от посторонних глаз, Ежов объяснил ему ситуацию. Агранову предстояло выбрать, либо он берет сторону Ягоды и разделяет тогда с ним всю ответственность за возможные последствия, либо он принимает правильное решение, становится помощником Ежова и, преодолевая сопротивление Молчанова и Ягоды, помогает вывести следствие на финишную прямую. После того, как Агранов предпочел выбрать правильное решение, Ежов поручил ему отправиться в Московское управление НКВД, лично допросить Дрейцера и всех, кого будет необходимо, и добиться конкретных показаний, изобличающих Троцкого и руководителей так называемого троцкистско-зиновьевского блока.

23 июня 1936 года Агранов и взятые им в помощники заместитель начальника УНКВД по Московской области А. П. Радзивиловский, начальник Секретно-политического отдела областного управления Г. М. Якубович и его заместитель П. Ш. Симановский приступили к допросу Дрейцера, и полученные несколько часов спустя результаты оправдали все их ожидания.

Дрейцер показал, что в середине 1934 г. один из руководителей троцкистского подполья в СССР, С. В. Мрачковский, будто бы сообщил ему, что в соответствии с директивой, полученной от Троцкого, следует приступить к подготовке терактов против руководителей партии и правительства, для чего необходимо создать крепкие боевые группы из надежных людей. Одну из таких групп, с задачей организовать покушение на Сталина и наркома обороны СССР Ворошилова, Троцкий якобы поручил организовать самому Дрейцеру.

Поскольку чекистам, видимо, хотелось использовать и приезд к Дрейцеру в октябре 1934 г. его сестры из Польши, пришлось придумывать еще одну директиву Троцкого на ту же тему, полученную несколько месяцев спустя после первой. В изложении Дрейцера это выглядело так. Перед отъездом сестры из Варшавы к ней приехал связник от Льва Седова и попросил отвезти брату в СССР немецкий журнал. Дрейцер, знавший, что таким способом может быть передано секретное послание, написанное симпатическими чернилами, тщательно журнал обработал и на последней странице якобы обнаружил написанное хорошо знакомым ему почерком послание Троцкого за подписью «Старик». Текст гласил:

«Дорогой друг! Передайте, что на сегодняшний день перед нами стоят следующие основные задачи: 1) убрать Сталина и Ворошилова, 2) развернуть работу по организации ячеек в армии, 3) в случае войны использовать всякие неудачи и замешательства для захвата руководства» {183} 183 Там же. Л. 174. .

Письмо будто бы заканчивалось указанием информировать его автора о ходе работ по выполнению этих установок.

Конечно, скептики могли бы сказать, что никакой войны в 1934 г. не предвиделось, ячейки в армии троцкисты могли создавать и не дожидаясь каких-то специальных указаний, а распоряжение о подготовке убийства Сталина и Ворошилова Троцкий, как следовало из предшествующих показаний Дрейцера, направил в СССР еще несколько месяцев назад, и всех, кого нужно, давно уже должны были оповестить. Но рассчитано было не на скептиков, а на Сталина, а у него никаких претензий не возникло, так что теперь в распоряжении следователей почти что был документ, написанный рукой Троцкого, призывающий к убийству руководителей СССР и к пораженчеству в военное время. Вернее не сам документ, а воспоминание о нем, поскольку С. В. Мрачковский, к которому письмо Троцкого было будто бы переправлено, как опытный конспиратор, его уничтожил. Но и несмотря на это, на фоне всех других чисто голословных признаний и обвинений, имевшихся в распоряжении следствия, письмо Троцкого, пусть даже не сохранившееся, выглядело как вполне солидное и почти объективное свидетельство его преступных замыслов. К тому же те, кто, по версии Дрейцера, читал и переправлял данное послание, в ходе последующих допросов всю эту историю, конечно же, подтвердили.

Выполняя дважды полученную им директиву Троцкого о необходимости убийства Сталина и Ворошилова, Дрейцер, по его словам, договорился с несколькими знакомыми ему троцкистами о создании боевых террористических групп. Покушение, поучал Дрейцер своих «сообщников», целесообразно совершить за городом во время поездок Сталина на дачу или при его проезде в Сочи и другие курортные места, для чего необходимо завербовать людей, близких к ЦК и Кремлю, которые могли бы установить время и маршруты поездок.

Не ограничиваясь контактами с московскими троцкистами, Дрейцер в мае 1935 г., находясь в служебной командировке в Киеве, встретился со своим хорошим знакомым Д. А. Шмидтом, командиром 8-й мотомеханизированной бригады Киевского военного округа, и якобы получил от него принципиальное согласие на участие в деятельности заговорщицкой организации.

Дрейцер также сообщил следователям, что, для руководства всей контрреволюционной работой в Москве, был создан московский центр троцкистско-зиновьевского блока в составе его, Дрейцера (правда, в Москве он бывал лишь наездами, во время командировок), и двух видных зиновьевцев — Р. В. Пикеля и И. И. Рейнгольда (руководитель центра).

Показания Дрейцера впервые давали выход на Троцкого (до этого все инструкции из-за границы обвиняемые будто бы получали от его сына Льва Седова), перспективными были также идея «московского центра» троцкистско-зиновьевского блока, которому можно было инкриминировать теперь какие-нибудь конкретные планы подготовки убийства Сталина, и контакты с Д. А. Шмидтом — выявление заговорщиков в военной среде во все времена рассматривалось как серьезный успех следствия.