Н Козин - Постижение России; Опыт историософского анализа

Тяжелейшим испытанием для основ еврейской цивилизации стало возникновение в ее недрах христианства, настолько расколовшего ее духовное единство, что многие и многие столетия спустя само упоминание имени Христа приравнивалось к самым страшным формам вероотступничества. И это естественно, распространение христианства в еврейской среде угрожало самим основам существования феномена еврейской культуры и цивилизации - оно превращалось именно по отношению к евреям в форму их культурной и цивилизационной ассимиляции другими культурами и цивилизациями, ибо взрывало все базовые ценности еврейской этнокультурной идентичности.

В XVI в. цивилизационным расколом уже для самого христианского мира стала Реформация. И во всех цивилизационных расколах наблюдается одна и та же закономерность: цивилизационный раскол становится цивилизационным, если он становится расколом в духовных основах истории в душе каждого человека, принадлежащего к локальности данной цивилизации, если он затрагивает генетический код истории, взламывает основы цивилизационной и этнокультурной идентичности через те изменения, которые он вносит в систему архетипов социальности, культуры, духовности, в сам способ их бытия в истории.

Для России таким расколом стала цивилизационная катастрофа Октября 1917-го. Правда, с точки зрения анализируемой здесь концепции - это оказалась "попытка свергнуть власть, препятствующую становлению либеральной цивилизации"1. Но надо обладать большим воображением, чтоб именно так представить русскую революцию, ни в каком смысле не претендовавшую на становление либеральной цивилизации, на реализацию либеральных ценностей вообще. На самом же деле русская революция в цивилизационном отношении претендовала на совершенно другое - на преодоление самой русско-российской цивилизации, на превращение формационных изменений в России в цивилизационные изменения самой России. Именно в этой связи и на этой основе взрывались русско-российские духовные основы истории в душе каждого человека, именно с этой целью взламывался генетический код истории России, основы цивилизационной, исторической и национальной идентичности, вся система архетипов социальности, культуры, духовности.

В этом смысле сущность русского раскола действительно цивилизационная, но заключается не в том, что Россия, уже перестав быть традиционной цивилизацией, никак не может стать либеральной, а в том, что России просто отказывают в праве быть Россией, с болезненным постоянством на протяжении уже целого столетия пытаются преодолеть ее как Россию. Именно на этой основе цивилизационно раскалывается и сам национальный субъект России на национальную и историческую Россию, и на вненациональную и внеисторическую Россию, на ту, которая хочет сохранить в себе Россию и на этой основе сохранить саму Россию и на ту, которая хочет преодолеть в себе Россию и на этой основе преодолеть саму Россию.

Таким образом, цивилизационный раскол России - это раскол в генетическом коде ее истории, в архетипических основах ее цивилизационного бытия, в самом цивилизационном субъекте истории, формы исторической активности которого перестают быть идентичными национальной и исторической России, самому типу цивилизационного бытия и развития России в истории. Это раскол, разрушающий все формы национального и на этой основе цивилизационно обусловленного бытия России в истории, центрирующий всякое изменение в России на преодоление самой России. Это самый глубокий источник самых глубоких потрясений в истории - цивилизационных.

В условиях России они определялись невиданным в истории радикализмом целей и задач: не развить и обогатить старые цивилизационные ценности и стандарты, не дополнить их новыми, а заменить на принципиально иные преодолеть все национально обусловленные формы бытия русских в России и России в мире на вненациональные - преодолеть русско-российскую сущность самой локальности России-цивилизации. Именно это стало главным источником самых тягчайших цивилизационных потрясений в России.

Источник их, следовательно, не в некой "промежуточности" России-цивилизации, не в неком взаимном отрицании традиционализма и либерализма, а в том, что России навязывают осуществление цивилизационных проектов, разрушающих локальность ее цивилизации, все базовые структуры идентичности - цивилизационной, национальной, исторической. Исключением не стал и Август 1991-го. Он не преодолел цивилизационного раскола России, последовавшего после Октября 1917-го, напротив, придал ему новое измерение и новую глубину.

В принципе, Август 1991-го был призван решить исторически ограниченный круг проблем, определяемых целями и задачами формационной модернизации России, большая часть из которых группировалась как раз вокруг целей и задач либерализации России. В области экономики это решение круга вопросов, связанных с законодательным утверждением права частной собственности в России. Именно потому, что это утверждение права собственности не где-нибудь, а именно в России, этот процесс нельзя было свести к простому плюрализму всех форм собственности, а к поиску паритета частной собственности со всеми остальными, и прежде всего с государственной. Основу всех этих процессов должен был составить процесс социализации собственности - наделение как можно большего количества людей реальным отношением к собственности, наполнение этого отношения реальным содержанием.

Экономический фон, на котором все это должно было стать реальностью требование неограниченных, кроме как экономической и социальной целесообразностью, возможностей развития рынка, свободной конкуренции с одновременным ограничением произвольного, не обусловленного экономическими интересами самого общества вмешательства государства в экономику. Опять-таки, с учетом того, что речь идет об экономике именно России, речь должна была идти не об уходе государства из экономической жизни общества вообще, а о радикальном изменении функций государства в экономике - о преодолении тотальности государственного диктата в экономике, особенно в сфере мелкого и среднего бизнеса.

В области политики историческая миссия Августа 1991-го заключалась в преодолении всевластия одной партии, внедрении принципов парламентской демократии, представленной через плюрализм партий и политическую толерантность. Придание правового характера всем основам общественной жизни, при котором использование государством функций прямого внеправового принуждения была бы сведена к минимуму. Тотальная демократизация всех основ и проявлений человеческой жизни, нормативно-правовые гарантии свобод личности - свободы печати, слова, шествий, собраний, передвижения, убеждений. Преодоление моноидеологичности общества - засилья и всевластия одной идеологии, заидеологизированности общества вообще, расширение поля идейной плюральности. Формирование структур гражданского общества и его сердцевины - всех форм самоуправления, что стало бы выражением и закреплением в России более глубоких процессов современной истории возрастания роли масс в истории и их сознательности. Необходимо было по-настоящему открыть страну миру, преодолеть все разграничительные линии, оставшиеся от периодов тотального противостояния по линии Восток-Запад. Если не тотальная, то, по крайней мере, реальная гуманизация основ бытия личности в обществе, тех его сторон, которые определяются экономическими, политическими, социальными и духовными гарантиями осуществления прав человека и его личных свобод.