Павел Щёголев - Падение царского режима. Том 5

Председатель. — Чем это было вызвано? Остановимся подробнее на этом вопросе.

Покровский. — По моему мнению, это было вызвано нежеланием вызывать раздражение Государственной Думы. Безусловно это было так.

Председатель. — Но исторически чем это было вызвано? Что выдвинуло самый этот вопрос о необходимости избегать того, что может вызвать раздражение Государственной Думы?

Покровский. — Когда Трепов сделался председателем совета министров, то в числе своих пожеланий для дальнейшей деятельности совета он указал, что желательно было бы воздерживаться от слишком частого применения 87-й статьи, — так сказать, избегать ее применения. Помнится мне, что подобное было и в другой раз. Но тогда, кажется, это совпало с приближением созыва Думы.

Председатель. — Когда же именно это было в другой раз?

Покровский. — Должно быть, это было раньше, — во времена Штюрмера.

Председатель. — Но был ли тогда этот вопрос поставлен в общей форме?

Покровский. — Потом, при Голицыне, вопрос был поставлен именно так.

Председатель. — Что же именно было постановлено при Голицыне? В связи с каким частным вопросом?

Покровский. — Нет, независимо от какого-нибудь частного вопроса. Голицын тоже считал, что от 87-й статьи следует по возможности воздерживаться.

Председатель. — Вы, как будто, сказали, что по этому поводу было сделано даже постановление совета министров?

Покровский. — Нет, постановлений никаких не было. Это было, так сказать, соглашение — по возможности воздерживаться от применения 87-й статьи. И, когда, помню, появлялось предположение о проведении того или другого дела по этой статье, то Голицын входил в пререкания. Представил даже по одному делу особое мнение… То-есть, нет, не особое мнение, а просто часть членов совета высказалась против этого.

Председатель. — По вопросу о возможности применения 87-й статьи?

Покровский. — Да. Такой журнал был, — кажется, по вопросу об изменении выборов или о назначении состава земских управ, — что-то в этом роде. Протопопов представил это к проведению по 87-й статье, а Голицын и некоторые другие члены высказались против, и было утверждено мнение Голицына.

Председатель. — Высочайше утверждено?

Покровский. — Да. По 87-й статье не прошло.

Ольденбург. — Мне кажется, вы упоминали, что такое же сильное противодействие было оказано проекту министерства Рейна, причем вопрос этот ставился на принципиальную почву в связи с невозможностью проводить по 87-й статье целое ведомство?

Покровский. — Да, да. Именно так.

Ольденбург. — А есть подробные следы этого?

Покровский. — Об этом именно я и сказал. Есть доклад, но не журнал. Доклад Штюрмера, где лица, которые высказывались в этом направлении, не указаны, но мотивы изложены, насколько помню, весьма подробно.

Председатель. — Но ведь это доклад по специальному вопросу, а не по общему вопросу о возможности применения 87-й статьи?

Покровский. — Да, по специальному вопросу: о применении 87-й статьи, в связи с проектом министерства здравоохранения.

Председатель. — Это и был тот случай, о котором вы сказали, что он имел место при Штюрмере?

Покровский. — Нет, я сказал про другой случай, который показателен в том смысле, что накануне созыва Думы обыкновенно воздерживались от применения 87-й статьи. А вот третий случай был с Голицыным. Таким образом, Трепов в принципе был против. Голицын в принципе был против. А в качестве общих директив принято было воздерживаться от применения 87-й статьи накануне созыва Думы.

Председатель. — Затем Штюрмер был против — уже по частному случаю, в вопросе о Рейне?

Покровский. — Да, в вопросе о Рейне. Штюрмера сначала не было: он уехал в ставку. Дело прошло под председательством А. А. Хвостова, его заместителя и тогдашнего министра внутренних дел или юстиции, не помню. И вот Рейн, еще не будучи министром, это представление и предполагал провести по 87-й статье. Тут было высказано решительное мнение, — по-моему, даже большинства членов, что по 87-й статье было бы опасно проводить эту меру. Это-то мнение и было представлено на высочайшее усмотрение не в виде журнала, а в виде доклада председателя совета министров Штюрмера, где мнение это, если только мне не изменяет память, изложено было более или менее соответственно тому, что было говорено.

Председатель. — Вы изволили сказать, что статья 87-я применялась в некоторых случаях не совсем согласно с ее текстом. Не ставился ли, в связи с каким-нибудь конкретным случаем применения 87-й статьи, общий вопрос о возможности или невозможности пользования этою статьею не совсем согласно с ее текстом?

Покровский. — Видите ли, вопрос этот в подробностях не обсуждался, но ведь совершенно ясно было, что при нормальной деятельности Государственной Думы применение 87-й статьи было бы более ограниченным. Но так как, по военному времени, Государственной Думы не было, а продолжать законодательную работу во время этих перерывов было необходимо, то применение 87-й статьи пошло несколько расширительно. Всем было ясно, что, при нормальных созывах Думы, 87-я статья применялась бы более ограничено. Следовательно, разговаривать об этом вопросе было нечего, и разговоров не велось. Но мнение, что 87-я статья применяется иногда совершенно несоответственно, высказывалось и, Треповым, и Голицыным. В этом проявлялась, впрочем, их личная точка зрения, а какого-нибудь обсуждения этого вопроса с чисто юридической стороны я не помню.

Председатель. — Николай Николаевич, что вам известно относительно обстоятельств созыва и роспуска государственных установлений за время пребывания вашего в составе совета министров? Ведь, если не ошибаюсь, при вас четыре раза созывалась и распускалась Государственная Дума. Нам хотелось бы, чтобы вы благоволили установить тот порядок, в котором это делалось — не по закону, конечно, а на практике, — и чтобы вы сказали, в какой мере, по установившейся практике, совету министров приходилось принимать участие в этом акте?

Покровский. — Изволите видеть, я, быть может, и припомню, если только вы мне скажете, сколько раз это было и в какое время примерно.

Председатель. — Я вам сейчас напомню. В первый раз Государственная Дума была созвана при вас 9-го феврале 1916 года и заседала по 4-е апреля 1916 года. Затем она была созвана 16 мая и работала до 20 июня. Это была 4-я сессия 4-го созыва. Затем пятая сессия продолжалась с памятного первого ноября по 17 декабря и, наконец, с 14 февраля по 26 февраля.

Покровский. — Относительно первого роспуска память не дает мне такого, что я мог бы рассказать здесь. Не было ли пасхальных каникул в это время?