Павел Щёголев - Падение царского режима. Том 5

Председатель (предъявляет документ). — Вы можете подтвердить правильность составления этой ведомости?

Крыжановский. — Эта ведомость, вероятно, была составлена по моему же требованию, для периодической проверки. Это, очевидно, ведомость, составленная к тому времени, когда Столыпин сводил счет, в 1909 году. Я помню, что в 1909 г. он составлял всеподданнейший отчет, в котором точно перечислил израсходованные суммы. Этот отчет остался в его личном архиве. После этого он оправдательные документы бросил в печку, так как кредиты считались поконченными.

Председатель. — Какие же документы бросил в печку Столыпин и какие документы были у вас похищены 1 марта из денежного ящика?

Крыжановский. — У меня была опись всех произведенных расходов и тех документов, которые были Столыпиным приняты к учету. Этих описей у меня должно было быть три или четыре. Засим после смерти Столыпина все, что оставалось на руках, было сдано под расписку Макарову. Макаров жив и может подтвердить, что все это принял. Тогда всякая ответственность была ликвидирована. В этих трех описях документов точно было перечислено, что и кому выдано; на них имелись отметки Столыпина, что он все документы принял. Все это было, но, к сожалению, у меня ничего сейчас нет, за исключением ссылки на Макарова, который может удостоверить, что он принял оставшиеся документы, в чем и выдал расписку.

Иванов. — Вы помните, какая сумма? 49.000 наличных денег?

Крыжановский. — Наличными деньгами было тысяч 5 или 8.

Председатель. — Если сопоставить данные ведомости, которую вы изволили обозреть, с вашей записочкой, которая является, по вашим словам, справкой кассира…

Крыжановский. — Т.-е. не справкой кассира. Очевидно, она была дана курьеру, чтобы он от кассира представил точную опись того, что передано.

Председатель. — То окажется, что, по грубому подсчету, через ваши руки прошло 3.200.000.

Крыжановский. — Что-нибудь в этом роде.

Председатель. — Занесите в протокол, что предъявлена ведомость о расходовании сумм особого фонда с 10 октября 1906 года по 20 августа 1909 года и справка «о суммах, выданных мне» с 21 августа 1909 года по 15 марта 1911 года. Синим карандашом не рукой С. Е. подведен итог 1.560.000 рублей, что, в совокупности, дает 3.168.000 рублей.

Крыжановский. — Я думаю, что еще могут быть данные о расходовании этих сумм в личном архиве Столыпина; но, как вам известно, архив Столыпина находится в руках профессора Шимана, и нам недоступен.

Председатель. — Почему он попал к профессору Шиману?

Крыжановский. — Весь этот архив со всевозможнейшими историческими документами был захвачен германцами во время наступления. Как я читал в газетах, или слыхал от Нейдгарда, весь этот архив перевезен в Берлин, и профессор Шиман, большой историк, который ведает делами России, его разбирает. Весьма вероятно, что многое, например, всеподданнейшие доклады (1909 года 20 августа; я вспоминаю, я осенью всегда уезжал; очевидно, к этому времени был составлен всеподданнейший доклад Столыпиным относительно произведенных расходов), в его бумагах осталось. Товарищ контролера знает, как это делалось обычно. Конечно, чисто формальный всеподданнейший доклад.

Председатель. — А какие процентные бумаги принадлежали особому фонду и находились в вашем распоряжении?

Крыжановский. — Это было без моего ведома. Директор департамента полиции Зуев, ревизуя кассу и узнав о существовании этого фонда, передал часть в государственный банк, где она и хранилась. Засим одно время было так, что однажды, с согласия министра финансов, были разменены какие-то процентные бумаги департамента общих дел; из них внесли заимообразно в фонд, а впоследствии это покрыло министерство финансов. Это — капитал, который остался в департаменте общих дел. У меня на руках не было никаких процентных бумаг.

Председатель. — Суммируя то, что вы изволили сказать, приходится констатировать, что мы имеем перед собой книги, в которых с бухгалтерской точностью записаны суммы, вами выдававшиеся, но в данный момент нет никаких следов того, чтобы вами выдавались известные суммы, кроме косвенных расписок в государственном банке.

Крыжановский. — Дело заключается в том, что Столыпин не дозволял вести книги. У меня была заведена книга для записи, он ее взял. Я говорил, что это неудобный порядок. Он мне сказал, что и у кассира департамента полиции он тоже все взял. Поэтому я не беспокоился, а книги, бывшие у меня, он взял и запретил вести. Что сделал Макаров с переданными ему документами, я не знаю. Я их ему сдал под расписку.

Иванов. — Они имеются?

Крыжановский. — Вероятно, имеется и то, что Макаров выдал расписку, когда я уходил из товарищей министра; я был заграницей август и сентябрь. Был назначен Макаров, которому я сдал все и взял расписку, она, вместе с другими документами, исчезла.

Председатель. — Эти деньги из особого фонда касаются расходов правительства на печать, это — так называемый рептильный фонд?

Крыжановский. — Рептильный — не совсем то; положим, можно и под это название подвести.

Председатель. — Что же особый фонд завелся только с октября 1906 года, до этого времени его не существовало?

Крыжановский. — Этого я не могу сказать. Впоследствии я случайно узнал; когда мне пришлось быть в Государственной Думе при рассмотрении сметы, меня спросили в комиссии довольно ехидно, на какие средства издается газета «Россия». Я сказал, что это издание частное. Я об этом сказал Столыпину, который меня спросил: «Разве вы не знаете, что она издается на казенный счет?». Я навел справки, какие были еще расходы по главному управлению по делам печати, и просил Столыпина сказать. Он показал список. Тут я обнаружил и такое издание, как газета «Симбирянин», она получала и отсюда, но иногда забегала в главное управление по делам печати и там дополнительно получала некоторые суммы.

Председатель. — Вам Столыпин приказал или вы сами распоряжались?

Крыжановский. — Моего распоряжения не могло быть. Столыпин устанавливал, давал перечень расходов курьеру, я выписывал деньги, курьер разносил и приносил документы.

Председатель. — А вы спрашивали отчет об израсходовании этих денег?

Крыжановский. — Нет, они, может быть, отчитывались перед Столыпиным. Я знаю, что губернаторы представляли некоторые отчеты. Я думаю, что разные лица давали ему какой-нибудь суммарный отчет; мне лично никакого отчета никто не давал. Это был расход на веру бывшего министра внутренних дел. Я думал, что деньги выдавались Маркову и его компании, и мне было в высшей степени тягостно знать об этом факте. Впоследствии, встретившись с Янчевским, я спрашивал его: «Марков передал вам деньги?». Он говорит: «Передавал». «А сколько?» Он назвал сумму. Так что мое предположение, что он лично тут кормился, было совершенно неправильно.