Михаил Галактионов - Париж 1914 (темпы операций)

Вероятно, Шлиффен рассматривал варианты атаки Вердена, но отказался от этой возможности в пользу более оправданных стратегически (и более простых) действий на правом фланге. В связи с очевидным крахом шлиффеновского маневра, германское командование могло прийти к мысли о необходимости перенести усилия в центр, охватить крепостной район с обоих флангов и взять Верден.

Если у Мольтке и была такая идея (находящаяся в русле его представлений о «прорыве союзного центра»), то никаких мер для ее воплощения в жизнь он так и не принял. Не вдаваясь в дискуссию о темпах, заметим, что силы 4–й и 5–й германских армий, избыточные в рамках плана Шлиффена, были совершенно недостаточны для двойного охвата такой крепости, как Верден. Но дело даже не в этом: ни кронпринц Германский, ни принц Альберт Вюртенбергский не собирались атаковать Верден. Все германские наступления на центральном участке фронта носили ярко выраженный тактический характер и геометрически представяли собой одну из форм «скольжения влево». Речь шла не о захвате неприятельской твердыни, не о прорыве фронта, а о чисто позиционных действиях: угрозой охвата вынудить противника оставить выгодные позиции, нарушить локальную устойчивость фронта и возобновить наступление соседнего корпуса или армии.

Вновь вместо шлиффеновской стратегии мы сталкиваемся с элементарной тактикой. (Прим. ред.)

В статье «War Verdun im September 1914 einzuschliessen und einzunehmen» («Можно ли было окружить и взять Верден в 1914 г.?») Альтман дает утвердительный ответ на этот вопрос. Приведем его мотивировку: «1. Саррайль своим упрямством и неповиновением Жоффру, без сомнения, задержал, окружение Вердена армией кронпринца. 2. Если бы не произошло отнюдь не вызванное необходимостью германское отступление, Саррайль и его 3–я французская армия не смогли бы помешать ни окружению, ни позднейшему взятию Вердена, напротив, они сами стояли перед катастрофой» («Militar Wochenblatt», 1934,?9). Подчеркнутые нами слова в этой цитате подтверждают полностью, сказанное в тексте. Все дело именно в этой задержке и в этом опоздании.

На 27 августа, по данным Рупрехта баварского, потери 1–го баварского рез. корпуса составили 300 офицеров и 10000 бойцов, 21–го корпуса — 300 офицеров и 11000 бойцов.

По данным Тренера, на восточном участие всего находилось 1716 орудий против 1000 французских.

Непоследовательность действий Мольтке на восточном участке удачно показана в статье «La manoeuvre de Lorraine», par le colonel Pugens («Revue Militar Francaise», novembre-decembre 1934 г.): «Германское главное командование в начале операции, казалось, решилось не переходить реки Мерты, чтобы не наткнуться на укрепления французских крепостей; оно следует, таким образом, разумным предостережениям Шлиффена. Потом, опьяненное своим успехом 20 августа, оно запутывается само. Отбросив прочь первоначальный план, германское главное командование пускается с этого времени в маневр, который не был предусмотрен, хотя Мольтке всегда тайно лелеял его. Под давлением обстоятельств он был принужден сымпровизировать на левом крыле новую операцию. В то же время 4 сентября он пытается восстановить общее положение посредством этого нового маневра».

Les A. F. I, 1163.

С позиционной точки зрения наступление германских армий левого крыла, несомненно, обосновано: преодоление ими крепостной линии Бельфор — Туль — Эпиналь — Верден положило бы конец сопротивлению Франции. Однако, для такой операции нужно обладать общим превосходством в силах и неограниченным временем. Ни того, ни другого у немцев не было. Именно поэтому Шлиффен отказался от всех версий схемы развертывания армий по образцу 1870 года и построил альтернативный план на нарушении нейстралитета Бельгии. (Прим. ред.)

Здесь М.Галактионов несколько лукавит. Он неоднократно цитирует директиву Мольтке от 27 августа, которой Клюк и Бюлов, якобы, пытались следовать. В ряде источников Мольтке приписывается авторство идеи о прорыве союзного центра, а также — схема «двойных Канн». В общем, что-то сделать «мрачный Юлиус» пытался. Следует, правда, вслед за автором согласиться, что роль начальника Генерального штаба (который со времен Мольтке-старшего был обязан руководить всей борьбой на войне), в событиях августа-сентября 1914 г. была минимальной и, скорее всего, негативной. (Прим. ред.)

Кому принадлежала «гениальная» идея — разместить штаб в совершенно неприспособленном для этого помещении, легенды не сообщают. Возможно, это был кайзер Вильгельм II, который хотел «переносить тяжесть войны вместе со своим народом». Может быть, сам Мольтке. Правда, наиболее вероятно, что ответственность за это решение несет один из подчиненных. (Прим. ред.)

«Великая война на фронте», 1928.

Это, действительно, невозможно. Прежде всего, у Мольтке, если бы он реально руководил боевой работой восьми армий, действующих на двух разобщенных театрах военных действий, на не относящиеся к делу письма просто не было бы времени. (Во всяком случае, в активной фазе сражения.) Во-вторых, уже древние знали, что «храбрость приличествует солдату; полководец же приносит пользу своей предусмотрительностью». Письма Мольтке рисуют образ человека, испытывающего отвращение к войне, но совершенно не осознающего тяжесть своей ответственности за ее ход и исход. (Прим. ред.)

В данном случае следует не согласиться с автором. «Психологические экскурсы» играют огромную роль в военной истории, то есть, в науке о принятии психологически некомфортных решений. Сравните хотя бы стили руководства войсками Клюка, Бюлова, Гаузена, с одной стороны и Жоффра, Галлиени и Фоша, с другой. (Прим. ред.)

Но, заметим, штаб, каким его мыслил Шлиффен, весьма отличается от люксембургской школы для девиц. В рамках идей Шлиффена полководец досконально осведомлен о положении своих армий и корпусов. Не вмешиваясь в руководство боями на тактическом уровне, он задает пути движения и дневные цели. Наконец, толпы мотоциклистов и велосипедистов, радио, телефоны и сигнальные аппараты готовы немедленно передать подчиненным его приказы, как только на фронте возникнет кризис, и понадобится вмешательство главкома.

Так что, не следует сваливать на Шлиффена грехи Мольтке, который из всех предписаний своего учителя об устройстве штаба запомнил только одну формулу: «он находится далека..» (Прим. ред.)

В каждом из этих сражений германские армии одерживали тактические победы, в большинстве случаев — не нужные или даже вредные для общего плана войны. Такие проблемы, как балансировка операции, не находятся в компетенции командиров на местах. Именно верховное командование с первого же дня войны было обязано согласовывать усилия армий и корпусов между собой и увязывать частные интересы тех или иных высоких начальников с потребностями стратегического плана.