Юлиус Белох - Греческая история, том 2. Кончая Аристотелем и завоеванием Азии

Больших успехов достигла зоология. С тех пор, как Алкмеон и Демокрит основали эту науку, был накоплен огром­ный запас наблюдений, который затем был разработан Ари­стотелем в его „Истории животных" и в трактатах „О частях животных" и „О возникновении животных" и др. В этих со­чинениях Аристотель дал курс сравнительной анатомии, курс физиологии, где особенное внимание обращено на вос­производительный процесс, и очерк основных законов пси­хологии животных. Естественная система животного царст­ва, предложенная им здесь, в своих основных чертах удер­жалась до настоящего времени, а в отделе о низших живот­ных оказывается более совершенной, чем даже система Линнея.

Аристотель занимался и ботаникой, хотя гораздо менее обстоятельно, чем зоологией. Лишь его ученик Теофраст после смерти учителя в своих двух обширных сочинениях „История растений" и „Причины растений" подвел итоги познаниям по ботанике, какие накопились до его времени. Правда, его работы далеко уступают исследованиям Аристо­теля в области зоологии. Это объясняется не меньшей гени­альностью Теофраста, а тем, что в области ботаники науке приходилось решать гораздо более трудные проблемы, ибо в то время, как аналогия с человеком дает нам ключ к понима­нию органов остальных видов животного царства, раститель­ное царство совершенно чуждо нам. Сюда присоединялось еще то обстоятельство, что медицина обстоятельно изучала животных, растениями же занималась лишь постольку, по­скольку они были пригодны для фармацевтических целей. Так, важнейшие органы растений — половые органы— Теофраст совсем не признал за таковые; точно так же он ни­чего не знал о семядолях. Вследствие этого он не пошел дальше первых начал морфологии и физиологии растений. Его систематика также носит совершенно внешний характер; он ограничивается делением растительного царства на дере­вья, кустарники, полукустарники и травы. Эти недостатки до известной степени искупаются обилием сообщаемых им све­дений по ботанической географии и по истории культуры, причем кропотливое трудолюбие, тонкая наблюдательность и критическое чутье автора равно достойны удивления.

Ввиду этих успехов естествознания для философии ста­новилось все менее возможным сохранять то отрицательное отношение к нему, в какое она стала со времени софистов и Сократа. Уже Платон под старость должен был признать это; но, к сожалению, он подпал влиянию пифагорейского уче­ния, с которым близко познакомился во время своих поездок в Сицилию. Он сделал попытку сочетать мистику чисел, учение о гармонии и астрономию со своим учением об иде­ях, и в результате получилась, конечно, неимоверная пута­ница, смущавшая самого Платона. Его племянник Спевсипп, грубый и умственно ничтожный человек, который после смерти учителя (347 г.) именно из-за этого родства с ним был избран главой школы, совершенно отверг учение об идеях и всецело отдался мистике чисел. Напротив, его пре­емник Ксенократ из Калхедона (с 339 г.) удержал связь меж­ду идеями и пифагорейским учением о числах, но при этом создал дикую теологическую систему, где нашли себе место добрые и злые демоны и даже животным приписывалось сознание существования божества. Таким образом, Акаде­мия все более приходила в упадок, пока ее учение в лице Аркесилая не слилось со скептицизмом.

В этой атмосфере духовной косности мыслящие люди не могли дышать свободно. Таков был величайший ученик Платона, Аристотель. Он родился в 384/383 г. в Стагире на Халкидском полуострове и принадлежал к одной из тех фа­милий, в которых врачебное искусство наследовалось из ро­да в род. Его отец Никомах был лейб-медиком при дворе македонского царя Аминты; без сомнения, и Аристотель предназначался для отцовской профессии и первоначально изучал медицину. Это наложило неизгладимую печать на все его позднейшее мышление; именно эта естественно-научная подготовка дала ему возможность освободиться от уз плато­новского умозрительного метода. Однако медицина не удов­летворила Аристотеля, и так как он рано потерял отца, то, едва достигнув совершеннолетия, по восемнадцатому году (367/366 г.), он отправился в Афины, чтобы изучать ритори­ку и философию. Здесь Платон стоял в это время на вершине своей славы; Аристотель вступил в самые близкие отноше­ния с ним и оставался членом академического кружка до смерти учителя (347 г.). В то же время он получал ценные указания от Исократа, хотя и не был его учеником в собст­венном смысле слова. Когда Платон умер и во главе Акаде­мии стал неспособный Спевсипп, Аристотелю более нечего было делать в Афинах; поэтому он отправился к Гермию, владетелю Атарнея и Асса в Малой Азии, с которым он близко сошелся еще в Академии. Здесь Аристотель прожил несколько счастливых лет, пока Гермий не пал жертвою из­мены персидского полководца Ментора (ниже, гл.ХУ). По­сле этого Аристотель уехал в Митилену и вскоре затем (343/342 г.) принял приглашение македонского царя Филип­па, который поручил ему воспитание своего сына Александ­ра, в то время тринадцатилетнего мальчика. Однако это обу­чение продолжалось недолго, так как Александр уже в 340 г. был привлечен к делам правления. Поэтому отношения ме­жду учителем и учеником никогда не были особенно близ­кими; зато во время своего пребывания в Македонии Ари­стотель сблизился с министром Филиппа Антипатром. Но как ни было блестяще положение, которое он занимал в Ма­кедонии, — его неудержимо влекло в его духовное отечест­во — Афины, в единственный город, где он мог найти то обширное поприще для научной деятельности, о котором он мечтал. И вот, как только политические условия позволили это, — тотчас после разрушения Фив и покорения Афин Александром, — Аристотель вернулся в Афины (335/334 г.). Во главе Академии он нашел своего друга Ксенократа; но сам он успел уже слишком перерасти платоновское учение, чтобы снова вступить в старый кружок. Поэтому он открыл собственную школу в ликейском гимнасии. Здесь Аристо­тель учил 12 лет, собирая вокруг себя с каждым годом все большее число учеников, пока восстание Афин против Ма­кедонии после смерти Александра не вынудило его покинуть место своей деятельности и искать убежища в Халкиде, где он вскоре затем (322 г.), лишь 62 лет, умер от болезни. После его смерти руководство школою перешло к его любимому ученику Теофрасту из Эреса.

В эти годы своего второго пребывания в Афинах Ари­стотель развил изумительную деятельность. Его лекции ох­ватывали почти всю сумму тогдашнего знания — логику, риторику, метафизику, естественные науки, этику, политику, эстетику, — и по всем этим отраслям знания он составил учебники; характерно, что только математикой, игравшей такую выдающуюся роль в Академии, и отцовской наукой, медициной, он не занимался специально. Разумеется, он су­мел совершить такой грандиозный труд только благодаря содействию своих учеников; правильная организация науч­ной работы, начало которой положили уже Демокрит и Пла­тон, была впервые систематически осуществлена Аристоте­лем. Были приняты меры также к тому, чтобы снабдить школу научными пособиями, и особенно собрана очень зна­чительная по тогдашним условиям библиотека.