Кайюс Беккер - Военные дневники люфтваффе. Хроника боевых действий германских ВВС во Второй мировой войне

28 июля, после второго ночного налета на Гамбург, командующий снабжением авиации фельдмаршал Мильх получил указание Геринга о том, что впредь авиационная промышленность должна уделять основное внимание выпуску продукции для обороны.

В тот же день Мильх потребовал от электронной промышленности ускорить производство самолетного радара, не боящегося помех, создаваемых вражеским «Окном». Цель: «В кратчайшее время нанести вражеским ночным бомбардировщикам потери, достигающие не менее 25 процентов».

29-го полковник Генерального штаба фон Лосберг, сам бывший летчик, а сейчас – начальник департамента технического управления, предложил разрешить ночным истребителям «неограниченное преследование». Самолеты, ныне неспособные справиться с концентрированными соединениями бомбардировщиков даже без вмешательства радара, освобождались от рамок своих зон «Himmelbelt» и могли свободно сливаться с потоками бомбардировщиков и выбирать себе по возможности цель. На следующий день эта схема была опробована и одобрена комиссией, в которую входили Мильх, генерал-полковник Вайзе, генералы Каммхубер и Галланд, а также командир NJG 1 майор Штрайб.

Наконец, было решено увеличить созданную за месяц до этого по предложению летчика-бомбардировщика, майора Хайо Германа новую группу под названием Jagdgeschwader 300. Эта группа, известная как «Wilde Sau» – «Дикие кабаны» – была оснащена одномоторными истребителями с задачей патрулировать небо непосредственно над городами, которым грозит налет.

1 августа эти два последних решения стали предметом официального приказа Геринга, который завершался словами: «Обеспечение дневной и ночной противовоздушной обороны должно стать приоритетным по отношению ко всем другим проблемам».

Гамбург дал необходимый толчок. То, чего так долго и безуспешно требовали лица, отвечающие за оборону рейха, начало осуществляться, и борьба еще не была проиграна. Отряженная для обороны истребительная авиация имела все возможности дать о себе знать тучам союзных бомбардировщиков как днем, так и ночью. И в предстоявших воздушных баталиях она это доказала.

Но революция в пользу обороны все еще не была завершена, поскольку командованию люфтваффе пришлось пережить новый удар. В ночь с 17 на 18 августа 1943 года британское КБА сумело мастерски перехитрить всю ночную ПВО Германии. Впервые целью стал ракетный испытательный центр в Пенемюнде, и для этого была направлена группа из 597 четырехмоторных бомбардировщиков. Но в это же время каких-то двадцать «москито» провели отвлекающий налет на Берлин. Сбросив множество осветительных ракет, они успешно создали впечатление, что главной целью являлся Берлин.

Случилось так, что это была первая ночь боевого дежурства «Диких кабанов». Сто сорок восемь двухмоторных и пятьдесят пять одномоторных истребителей безуспешно обыскивали небо над Берлином, да к тому же сами попадали под мощный огонь городской зенитной артиллерии. Обман раскрылся лишь тогда, когда на Пенемюнде обрушилась первая волна бомб. «Мессершмиты» ринулись на север, надеясь перехватить налетчиков. Во главе истребителей была группа II/NJG 1 майора Вальтера Эле, который со своей базы в Сан-Тронде в Бельгии пересек почти всю Германию.

Первым в 1.32 вступил в бой командир 4-й эскадрильи старший лейтенант Вальтер Барте. Пикируя с высоты 2000 метров на «ланкастер», он выпустил длинный залп, а когда он стал вновь набирать высоту, его радист увидел, что оба крыла вражеского самолета пылают огнем. Три минуты спустя этот «ланкастер» упал в облаке пламени к юго-западу от Пенемюнде.

Эле в течение трех минут сбил еще два других, хорошо просматривавшихся на фоне пожаров, бушевавших на ракетных полигонах. А Барте таким же образом сбил и второй самолет, и было видно, как из «ланкастера» с бортовым номером «17» перед его падением выбросились три парашюта. Пара молодых летчиков-истребителей, лейтенант Мюссе и капрал Хафнер, одна сбила четыре из группы в восемь бомбардировщиков, но, попав под ответный огонь, летчики были вынуждены сами покинуть самолеты на парашютах. [39]В ходе этого дерзкого и хитроумно осуществленного налета британцы потеряли сорок самолетов, а еще тридцать два были повреждены.

Поначалу ущерб, нанесенный Пенемюнде, казался больше, чем оказалось на самом деле. Не были уничтожены ни испытательные блоки, ни незаменимые чертежи конструкторов. Однако в 8.00 следующего утра начальник оперативного штаба люфтваффе генерал-лейтенант Рудольф Майснер позвонил Иешоннеку и сообщил, что Пенемюнде, как место рождения V-оружия, стал объектом крайне точных воздушных атак. В этот момент секретарь Иешоннека фрау Лотте Керстен и его личный адъютант майор Вернер Лехтенберг ожидали своего шефа, который должен был присоединиться к ним за завтраком, но он объявил:

– Лехтенберг, отправляйтесь на место. Я полечу за вами.

Фрау Керстен прождала в одиночестве полчаса, потом час. Генерал обычно был образцом пунктуальности. Наконец, она позвонила ему, но, не дождавшись ответа, бросилась к нему в комнату, которая была в каких-то двухстах шагах от нее. Фрау обнаружила Иешоннека распростертым на полу, а рядом с ним – пистолет. Не было слышно никаких выстрелов.

Почему Ханс Иешоннек, начальник Генштаба люфтваффе во времена блестящих побед, сейчас, в начале его падения, совершил самоубийство? Может, по причине шока от налета на Пенемюнде? Лехтенберг, который возвратился после звонка от фрау Керстен, нашел записку с почерком своего шефа, в которой тот отразил свои последние мысли: «Больше не могу работать вместе с рейхсмаршалом. Да здравствует фюрер!»

Разве Удет не писал что-то похожее как раз перед тем, как уйти из жизни в ноябре 1941 года?

Вскоре после этого в комнату тяжелой поступью вошел Геринг и остался наедине с умершим на десять минут. Потом он появился с искаженным лицом и вызвал Лехтенберга.

– Скажите мне всю правду, – потребовал он. – Почему он это сделал?

Лехтенберг с любопытством посмотрел Верховному командующему в глаза. Что хочет услышать Геринг? Действительно всю правду? Или что-нибудь такое, что могло бы его очистить и создать впечатление, что начальник Генштаба был вынужден покончить с собой из-за груза своих собственных недостатков? Лехтенберг решил воспользоваться возможностью, предоставленной ему этим редким тет-а-тет.

– Генерал, – произнес он, взвешивая каждое слово, – хотел осветить факелом ужасные недостатки в руководстве люфтваффе.

Геринг медленно поднял голову. Удары по его гордости обрушивались один за другим. Но чем чаще Гитлер, разочаровавшийся в Геринге, обращался к Иешоннеку по вопросам люфтваффе, тем больше последний ощущал на себе нездоровую реакцию тщеславия и амбиций Верховного командующего. Это началось со Сталинграда, когда Геринг попытался свалить вину за провал воздушного моста на плечи Иешоннека. С тех пор имело место немало других эпизодов.