Кайюс Беккер - Военные дневники люфтваффе. Хроника боевых действий германских ВВС во Второй мировой войне

Иешоннек провалился меж двумя стульями: с одной стороны Гитлер, который верил в его талант, а с другой – Геринг, чьи приказы он как офицер был обязан выполнять, как бы они ни противоречили его убеждениям. Ему приходилось выдерживать взрывы бешенства Гитлера по поводу каждой неудачи люфтваффе и сарказм Геринга в придачу («Вы всегда стоите перед фюрером как школьник, как какой-то младший офицер, вытянув руки по швам!»). Иешоннек превратился в мальчика для битья, на чью спину два «старых боевых товарища» изливали свою злобу. Но спина оказалась не столь широкой – она просто сломалась.

Такую историю рассказал майор Лехтенберг своему Верховному командующему. Слушая это, Геринг наполнялся нарастающей злостью. Но Лехтенберг не останавливался. Несколько недель назад он уже вырвал в последний момент пистолет из руки своего начальника, а теперь пересказывал самые последние эпизоды, которые, вероятно, стали финальной соломинкой.

Один из случаев – недавняя попытка Геринга сместить Иешоннека с его поста, когда последний случайно узнал об этом из уст своего возможного преемника, фельдмаршала фон Рихтгофена. Когда, благодаря возражениям Гитлера, это намерение не реализовалось, Геринг обнял начальника Генштаба со словами: «Вы же знаете, что я – ваш лучший друг?»

Другой случай произошел, когда Геринг, зная, что Иешоннек всегда беспрекословно подчинялся приказам Гитлера, без всяких видимых причин объявил генералу, что настало время, когда приказы фюрера не следует выполнять на все сто процентов.

Когда молодой офицер произнес это последнее обвинение, Геринг вскочил из кресла.

– Что! – заорал он. – Вы осмеливаетесь говорить это мне?

– Господин рейхсмаршал, вы хотели услышать всю правду.

– Вы… да я вас отдам под трибунал! – стал угрожать Геринг Лехтенбергу, потом внезапно сломался, рухнул в кресло и уткнулся лицом в ладони. Его крупное тело сотрясли рыдания – весьма недостойное поведение, к которому его ближайшие коллеги уже давно привыкли. Со времен Сталинграда этот напыщенный человек все чаще давал волю проявлениям своего горя. Нельзя сказать, что такие сцены свидетельствовали о каком-то внутреннем очищении. Он чувствовал себя преданным, брошенным и обманутым. А винить в этом можно кого угодно, но только не себя. – Отлично! Теперь у люфтваффе будет достойный командир, – пообещал он, преодолев минутную слабость. – Но почему, – воскликнул он, обращаясь к генералам Майснеру, Мартини и Беппо Шмиду, – почему никто никогда не говорил мне правду, как это сделал этот молодой человек?

Как обычно, он не мог обойтись без драматизма. Но через два дня Лехтенберга отправили на штабную работу на фронте, а новым начальником Генштаба стал не Рихтгофен (который потребовал полновластия), а генерал Гюнтер Кортен, до этого служивший в должности заместителя командующего 1-м воздушным флотом на Восточном фронте. «Для меня лично это стало настоящим спасением, – доверял Рихтгофен своему дневнику. – Мое назначение очень скоро привело бы к колоссальному скандалу».

А Кортен вообще не скандалил. Он воспринимал свою роль как тень Геринга. До самого 20 июля 1944 года, когда был смертельно ранен взрывом бомбы, предназначавшейся для Гитлера. А поэтому управление люфтваффе не изменилось ни на йоту. Иешоннек напрасно покончил с собой. Геринг назвал причиной смерти «кровоизлияние в желудок» и подделал дату, чтобы устранить любые подозрения о том, что смерть могла быть связана с налетом на Пенемюнде. Даже на сегодняшний день официальной датой кончины Иешоннека считается 19, а не 18 августа.

Несомненно, генерал осознавал свой собственный вклад в упадок люфтваффе. «Если мы не выиграем войну к декабрю 1942 года, мы ее никогда не выиграем», – заявил он, когда началось второе летнее наступление в России. Хотя надо отдать ему должное за большую работу над улучшением тактического мастерства и технического состояния люфтваффе во время «блицкрига», генерал неизменно отстаивал принцип бомбежки в пике как единственный путь к успеху. Он здорово переоценивал возможности средних бомбардировщиков, особенно «Ju-88», и поэтому не уделялось должное внимание созданию четырехмоторных бомбардировщиков. Он никогда не поднимал голос против запрета на дальнейшую разработку самолетов и не предупреждал Гитлера, что люфтваффе не способно вести войну на нескольких фронтах.

Но самым впечатляющим доказательством провала Иешоннека стали последние месяцы его жизни. В штабе люфтваффе хорошо знали об американской программе развития военной авиации, а Иешоннек наконец-то признал наличие смертельной опасности для Германии, которую несут с собой орды четырехмоторных бомбардировщиков. Он часто заявлял, что «опасность масштаба, сравнимого со сталинградской катастрофой, весьма незначительна».

Вольт-фас в пользу обороны привел его в стан генералов Галланда и Каммхубера, которые, пока люфтваффе истекало кровью на Восточном и Западном фронтах, старались изо всех сил привлечь внимание к нарастающей на Западе угрозе. Но даже начальнику Генерального штаба не удалось произвести впечатление на Гитлера. Фюрера оборона не интересовала: он считал, что победы достигаются только атакой. На Иешоннека это действовало пагубно. Беседуя в узком кругу на тему оправдания самоубийства, он спрашивал: «Не кажется ли вам, что, пожертвовав своей жизнью, человек может высветить смертельную опасность, которую все до сих пор считали пустяковой?»

Утром 18 августа 1943 года генерал-полковник Иешоннек воплотил свой замысел. По странному совпадению он это сделал как раз тогда, когда дневной налет американских «Летающих крепостей» привел к мощной концентрации германских истребителей ПВО Германии – утром после первого крупного воздушного сражения над Германией, в ходе которого четко проявились ограниченные возможности агрессора.

К июлю 1943 года американская 8-я воздушная армия в Англии уже выросла до пятнадцати групп бомбардировщиков и включала свыше 300 «В-17» и «В-24». Единственной помехой был недостаточный диапазон истребителей эскорта. Вначале «Р-47 Тандерболт» могли долетать лишь до береговой зоны Бельгии и Голландии, в то время как двухмоторные «Р-38 Лайтнинг» с их двойным фюзеляжем были не чета (как и германские «Ме-110») одномоторным истребителям.

28 июля впервые появились «тандерболты» с дополнительными баками на крыльях, которые позволяли им долетать даже до западных границ Германии. Конечно, этого было еще недостаточно, но командующий авиацией генерал Икер уже не мог ждать. Настало время привести в действие его план, а именно прицельное дневное бомбометание по центрам германской авиационной индустрии. Истребителям надлежало охранять бомбардировщики до предела своих возможностей при полете до цели и встречать их на обратном пути.