Кайюс Беккер - Военные дневники люфтваффе. Хроника боевых действий германских ВВС во Второй мировой войне

На востоке люфтваффе удалось нанести последний внезапный удар. Дальние бомбардировщики IV воздушного корпуса генерала авиации Рудольфа Майснера ночью 21–22 июня 1944 года атаковали аэродром в Полтаве, Украина, на котором за несколько часов до этого приземлились 114 «Летающих крепостей», участвовавших в «челночных» операциях 8-й воздушной армии на востоке. Как только самолеты-маркеры из KG 4 своими ракетами осветили летное поле, самолетам из KG 27, 53 и 55 удалось уничтожить сорок три бомбардировщика вместе с пятнадцатью «мустангами» и повредить еще двадцать шесть. Говоря словами американского печатного труда, «Армейская авиация во Второй мировой войне»: «Вражеский удар ознаменовался блестящим успехом». Но создание этого соединения дальних бомбардировщиков опоздало на несколько лет, и скоро из-за постоянного отхода фронта главные стратегические объекты в России стали недосягаемы, совсем не говоря о материальном износе, вызванном все большей необходимостью оказывать помощь испытывавшей большие трудности армии.

Над самой Германией союзники наконец возобновили свои дневные и ночные бомбежки и в конце концов завоевали полный контроль в небе. Днем благодаря сотням дальних истребителей сопровождения, ночью благодаря новой тактике и новым устройствам генерирования радиопомех, которые осенью 1944 года окончательно вывели из строя радарные устройства «Лихтенштейн» SN 2 ночных истребителей.

Когда наступил последний предел, была сделана попытка защитить рейх с помощью первого в мире реактивного истребителя «Ме-262», несмотря на запрет Гитлера даже называть его истребителем. В Лехфельде, возле Аугсбурга, было сформировано экспериментальное подразделение под командой капитана Тьерфельдера, который в одном из первых испытательных полетов, вспыхнув, врезался в землю. Его сменил майор Вальтер Новотны, летчик-истребитель, отличившийся на Восточном фронте. Новотны скоро пришел к выводу, что прежде, чем надеяться на какой-то успех, требуется большой объем тренировки. Командование люфтваффе даже не слушало: оно требовало немедленного ввода в бой.

В начале октября 1944 года Новотны и его часть – теперь уже группа – были переброшены на аэродромы в Ахмере и Гезепе возле Оснабрюка, чтобы встать на главном маршруте американских бомбардировщиков. Ежедневно на борьбу с вражескими соединениями и их мощным истребительным эскортом они могли совершать всего лишь три или четыре боевых вылета. И все же в этом месяце эти немногие реактивные истребители сбили двадцать два самолета противника. Но к концу месяца число боеспособных машин упало с тридцати до трех, причем потерь от вражеского огня было немного, но почти все – из-за технических погрешностей. Дело в том, что у многих пилотов весь опыт полета на столь революционном самолете составлял лишь несколько кругов над аэродромом.

После того как Новотны, как и его предшественник, погиб в бою, была сформирована новая Geschwader JG 7 («Hindenburg») под командой полковника Йоханнеса Штайнхофа, а одна из групп в ней (III) была унаследована от Новотны. Под командованием вначале майора Гохагена, а потом Зиннера она была единственной, воюющей в наиболее трудных условиях в районе Бранденбург – Бриеста, Ораниенбурга и Пархима, и вела настоящие бои с противником.

Основной трудностью в бою было то, что, в то время как «крепости» открывали свой защитный огонь с расстояния 750 метров, огонь 30-миллиметровых пушек истребителей был эффективен лишь до удаления 220 м. Но вот, хотя и опять слишком поздно, появилось новое оружие для устранения этой проблемы. Это была так называемая 5-сантиметровая ракета «R 4 M», испытания которой были проведены «испытательной группой 25» майора Кристля. Когда двадцать четыре такие ракеты были запущены с простых деревянных балок под крыльями, конус стрельбы отличался от того, что наблюдается при стрельбе из винтовки. Кроме того, их можно было запускать из-за пределов зоны поражения вражеским огнем. Обычно достаточно попасть, как минимум, одной ракетой, и это неизбежно вело к уничтожению бомбардировщика.

С этим вооружением пилоты III/JG 7 только за последнюю неделю февраля 1945 года уничтожили сорок пять четырехмоторных бомбардировщиков и пятнадцать дальних истребителей с минимальными собственными потерями. Но на этом этапе войны высокий процент успеха каких-то сорока истребителей был подобен булавочному уколу. Ныне потоки бомбардировщиков над Германией часто превышали 2000 самолетов за один раз. Из общего количества 1294 построенных «Ме-262», возможно, лишь четверть реально вступала в бой с врагом. Многие самолеты не выдержали испытаний в руках многочисленных летчиков-испытателей, а большинство вообще никогда не отрывалось от земли, хотя Германия никогда не испытывала дефицита в горючем для реактивных самолетов.

Но в последние недели войны было сформировано еще одно соединение «Ме-262». Оно было названо Jagdverband (JV) 44. Хотя по численности оно не превышало эскадрильи, его возглавлял не кто иной, как сам Адольф Галланд. Так сложилось, что Галланд, начавший войну командиром эскадрильи в 1939 году в звании старшего лейтенанта, заканчивал ее опять командиром эскадрильи, хотя и в ранге генерал-лейтенанта. Причина в том, что 20 января 1945 года он попал в опалу как командующий истребителями.

В его эскадрилье были уцелевшие «сливки» старых асов-истребителей. Все они в прошлом сами командовали соединениями до авиабригады, и большинство имели много наград. Среди них были полковник Йоханнес Штайнхоф (второй по рангу в эскадрилье), полковник Лютцов, подполковники, майоры и капитаны. Существование JV 44 олицетворяет собой финальную страницу в трагическом закате того, что когда-то было гордой и титанической боевой силой – командования истребительной авиацией люфтваффе.

Еще со времен провала в битве за Англию Геринг безостановочно изливал свою злобу на германских истребителей. За то, что с имевшимися силами было невозможно завоевать господство в небе над Англией; за то, что на Средиземноморском театре потери люфтваффе в боях с союзниками росли с ускорением из года в год; за то, что, наконец, всегда выделявшиеся в недостатке ресурсы для этой задачи не позволили защитить родину от стратегического наступления бомбардировщиков – вину за все это Верховный командующий люфтваффе возлагал на своих истребителей, которых обвинял в отсутствии агрессивности и даже в трусости. То, что объяснение этим фактам можно найти в ошибочной стратегии и политике самого Верховного командования в области вооружения, очевидно, до него не доходило. В последние годы войны сложилась действительно парадоксальная ситуация, когда высказывания командующих союзной авиацией содержали больше уважения к мужеству и боевым способностям германской истребительной авиации, чем то, что говорилось в их адрес собственным главнокомандующим.