Кайюс Беккер - Военные дневники люфтваффе. Хроника боевых действий германских ВВС во Второй мировой войне

Сегодня в атаку шла левая колонна KG 2. Многие здания, до сих пор уцелевшие, рухнули под бомбами, и разгорелись пожары. Но что хуже всего, был разрушен командный пункт – нервный центр, откуда по радио велось управление тремя эскадрильями истребителей Биггин-Хилл. В маленьком помещении скопились офицеры-диспетчеры и девушки из женской вспомогательной авиабригады, которые обслуживали телефонные линии и передвигали на ситуационной карте-столе значки, символизировавшие свои и вражеские самолеты.

Мощный гул заходящих на бомбежку германских бомбардировщиков заглушил все другие шумы. Затем послышался свист падающих бомб, за которым загрохотали взрывы, которые становились все ближе и ближе. Секунды спустя раздался оглушительный треск. Все здание вздрогнуло, и стены, похоже, стали рушиться. Погасло все освещение, и через двери стал доноситься запах дыма. Ошеломленные происходящим офицеры и девушки стали выбираться наружу. Бомба взорвалась в комнате офицеров связи в нескольких метрах отсюда.

Опять вышли из строя телефонные и телеграфные линии, так старательно восстановленные после предыдущего налета. Когда командир базы соседнего сектора Кинли позвонил, чтобы узнать, как дела на Биггин-Хилл, он не смог получить ответа. Он вновь попытался связаться через центр Королевских ВВС в Бромли, но там тоже все линии безмолвствовали. Наконец он послал связного по дороге, чтобы узнать, что там происходит, и выяснить, на каких частотах работают оставшиеся без руководства эскадрильи Биггина, чтобы их можно было передать на Кинли.

– Аэродром похож на бойню, – доложил связной.

Командный пункт пришлось перенести в соседний деревенский магазин, из которого на запасной аппаратуре можно было управлять только одной из трех эскадрилий.

Пока бомбы падали на их базу, «спитфайры» 72-й эскадрильи и «харрикейны» 79-й вели воздушное патрулирование значительно южнее. На Биггин-Хилл обе группы были новенькими, то есть только что переведенными с мирного севера. 72-я фактически прибыла лишь этим утром, чтобы заменить потрепанную в боях другую эскадрилью.

Постоянно росло число измотанных в боях эскадрилий, многие пилоты которых либо утратили свою нервную выдержку, либо были близки к этому. К концу августа в боевой зоне вокруг Лондона осталось лишь несколько первоначальных эскадрилий, с которыми меньше трех недель назад вице-маршал Парк отбивал атаки люфтваффе в «День Орла». Они были заменены свежими частями с севера.

То, что им находилась замена, доказывало полную разумность стратегии КИА, державшего для защиты севера более двадцати эскадрилий, которые подверглись дневному налету лишь в одном случае, 15 августа. Сейчас побывавшие в боях эскадрильи отправлялись туда для отдыха, обучения новых летчиков и восстановления боевой мощи.

Боевой износ чувствовался и в германских истребительных частях, которые совершали в день до пяти вылетов на задание. Поскольку теперь приходилось проникать далеко в глубь от английского побережья, они действовали на пределе своего диапазона и, возвращаясь домой, всегда испытывали тревогу, хватит ли последних капель горючего, чтобы добраться до базы.

«Лишь немногим из нас, – докладывал старший лейтенант фон Ган из I/JG 3, – не приходилось еще садиться на брюхо на воду в Канале с пробитым фюзеляжем или остановившимся пропеллером».

Лейтенант Хельмут Остерман из III/JG 54 писал: «Наступило крайнее истощение от боев над Англией. Впервые наши летчики заговорили о перспективах перевода в более спокойный сектор».

Остерман был одним из тех молодых авиаторов, которые получили суровые уроки в боях с британскими истребителями. День за днем в конце месяца его подразделение либо сопровождало бомбардировщики, либо вылетало для расчистки неба от противника в районе от берега Канала до Лондона.

«Опять я потерял связь со своей эскадрильей, – писал он. – Вся Gruppe рассыпалась на отдельные схватки, и трудно было найти два наших самолета рядом друг с другом. „Спитфайры“ оказались изумительно маневренными. Их воздушный пилотаж – петли, вращения, ведение огня при наборе высоты во вращении – приводил нас в изумление. Стрельбы было много, но попаданий – не очень. В отличие от боев во Франции я был весьма спокоен. Я не стрелял, а все время старался выбрать позицию получше, при этом не сводя глаз со своего хвоста…»

Несколько попыток не удались: еще до того, как он сближался на дальность своей стрельбы, «спитфайр» ускользал. Наконец он заметил внизу своего товарища, за которым гнался один «спитфайр».

«Я сразу же развернулся и бросился вниз за ним. Между мной и томми было около 200 метров. Я себя сдерживал. Расстояние еще слишком велико. Я медленно подкрадывался, пока дистанция не уменьшилась до 100 метров, а крылья „спитфайра“ целиком заполнили экран моего прицела. Вдруг томми открыл огонь, и „мессершмит“ перед ним пошел в пике. Тщательно прицелившись, я тоже нажал на гашетку. При этом я выполнял плавный поворот. „Спит“ сразу же вспыхнул и, оставляя за собой длинный хвост серого дыма, вертикально вошел в воду».

Это была первая личная победа Остермана, первый самолет из 102 сбитых им до того, как в 1942 году он сам погиб в России.

А в это время генерал-лейтенант Тео Остеркамп из своего штаба на французском побережье делал все возможное, что требовалось от его должности «командующий истребителями 1 и 2».

Истребители произвели перегруппировку со времени своего последнего дневного налета на юго-запад 26 августа, когда сорок восемь «Не-111» со штабной эскадрильей были посланы под мощным эскортом на гавань Портсмута. С этого момента три Geschwader истребителей вместо того, чтобы пролетать все расстояние от Шербура до английского берега, были собраны в районе Кале, так что им оставалось пересечь лишь Дуврский пролив.

Это решение отражало концепцию главнокомандующего II воздушного корпуса Бруно Лерцера, гласившую, что люфтваффе не может себе позволить распыления своей истребительной мощи. Поскольку очаг битвы находится в Юго-Западной Англии, в пригородах Лондона, эскорт воюющих здесь бомбардировщиков, как заявлял он, должен быть удвоен и утроен. В результате 3-й воздушный флот фельдмаршала Шперле с этого времени ограничился ночными бомбежками. Хотя бомбардировки становились значительно менее эффективными, нападающие, по крайней мере, не нуждались в защите истребителями.

Таким образом, вклад истребителей на 31 августа составил не менее чем 1301 боевой вылет «Ме-109» и «Ме-110» для обеспечения вышеупомянутых налетов силами всего лишь 150 бомбардировщиков на Хорнчерч, Биггин-Хилл и другие аэродромы.

Этому британское КИА смогло противопоставить 978 вылетов, и только в немногих случаях «спитфайрам» и «харрикейнам» удалось добраться до бомбардировщиков и отогнать их от объектов. Поскольку германский защитный заслон из истребителей присутствовал везде, британские истребители были вынуждены вступать в бой лишь со своими немецкими «коллегами». Официальные данные Королевских ВВС – тридцать девять сбитых английских самолетов. Потери люфтваффе в истребителях составили тридцать два самолета. Накал сражения достиг высшей точки.