Андреас Дорпален - Германия на заре фашизма

Оставалось только одно препятствие, которое следовало преодолеть, – убедить Гинденбурга принять Гитлера в роли канцлера. Предупредил ли Шлейхер Гитлера о том, что эта задача будет не из легких, неизвестно. Самонадеянный генерал вполне мог оставить у Гитлера впечатление, что «старый джентльмен» с готовностью последует его совету, хотя такой уверенности вовсе не испытывал.

Шлейхер сразу приступил к работе, намереваясь заручиться согласием президента в максимально сжатые сроки: или нанеся короткий визит в Нойдек, или при посредничестве Оскара. (Какой именно способ он выбрал, точно не известно.) Очевидно только одно: на этот раз дар убеждения отказал генералу: Гинденбург с ходу отверг его план. «Мне сказали, что вы хотите сдать меня нацистам», – неприязненно проворчал он. После этого, проявив необычную решительность, маршал довел до сведения генерала, что не изменит своей позиции и никогда не доверит нацисту пост канцлера. Он бы не назначил Гитлера канцлером, даже если бы тому благодаря какой – либо договоренности с «Центром» удалось заручиться большинством в рейхстаге. Скорее он уйдет в отставку. Шлейхер заверил маршала, что Гитлеру никогда не будет доверена вся полнота власти, но это не помогло. Доверие Гинденбурга к своему прежнему надежному советнику было подорвано и уже не восстановилось никогда.

Выбора у Шлейхера не было – пришлось подчиниться решению президента. Но генерал продолжал пребывать в уверенности, что нацистов можно контролировать, только включив их в правительство. Если это можно сделать только при назначении Гитлера канцлером, придется на это пойти. Папен, похоже, разделял взгляды генерала. Правда, и Шлейхер, и Папен проявляли чудеса уклончивости, когда вопрос поднимался на заседаниях кабинета; и когда Гейл предложил записать в протокол, что нацист никогда не станет главой кабинета, Папен отказался брать на себя подобное обязательство.

10 августа Гинденбург вернулся в столицу. Папен доложил ему о требовании Гитлера: президентский кабинет, возглавляемый фюрером. Он также предложил немедленно подать в отставку, чтобы не мешать претворению в жизнь этого решения, если президент его утвердит. Но Гинденбург и слушать не пожелал об отставке канцлера. Гитлер нарушил свои обещания относительно правительства Папена и поэтому не был достоин доверия. Кроме того, у него не было опыта ни правительственной, ни административной работы. Он даже собственную партию не мог контролировать.

Для Папена, Шлейхера и их коллег это были нелегкие дни. Нацистский террор распространялся по стране, миллионы немцев требовали назначения Гитлера, и среди них были люди близкие к правительственным кругам. Особенно хотели видеть его канцлером рурские промышленники, поскольку считали, что только он достаточно силен, чтобы восстановить порядок и окончательно покончить с демократическим парламентаризмом. Очень тревожило и то, что нацисты собрали вокруг Берлина большие силы коричневорубашечников. Очевидно, они хотели не организовать марш на столицу, подражая маршу Муссолини на Рим десятилетней давности, а оказать давление на правительство, заставив подчиниться требованиям Гитлера. Кабинет, похоже, это понимал, но следовало приготовиться и к самому худшему, тем более что не было никакой уверенности, что Гитлер сумеет контролировать своих людей. Отряды полиции, охранявшие правительственные здания в столице, были вооружены тяжелыми карабинами, и дополнительные подразделения всегда пребывали в состоянии боевой готовности, чтобы прийти на помощь, если штурмовики все же двинутся на столицу. Да и рейхсвер был приведен в боевую готовность, чтобы выступить в случае восстания, о чем Шлейхер не преминул уведомить Гитлера.

Заручившись поддержкой Гинденбурга, Папен и Шлейхер стали готовиться к очередным переговорам с Гитлером. А тем временем фюрер узнал, что не может рассчитывать на пост канцлера. Какое – то время он размышлял, стоит ли приезжать в Берлин вообще, но потом решил все же встретиться с Папеном и Шлейхером, опасаясь, что его отказ даст противникам существенные преимущества.

Исход переговоров казался вполне предсказуемым, но в их процессе возник весьма неожиданный кульминационный момент. В полдень 13 августа Гитлер посетил Шлейхера и сразу после него – Папена. Оба сообщили фюреру, что президент отказывается позволить ему занять более высокий пост, чем пост вице – канцлера. Разговор со Шлейхером получился коротким. Фюрер обрушился на генерала с руганью за то, что тот нарушил свое обещание, и ушел. Беседа с Папеном продолжалась около часа. Уяснив, что ему не быть канцлером, фюрер устремился в яростную атаку на правительство, обвинив его в слишком снисходительном отношении к старой системе. В результате, как утверждал Гитлер, марксистские партии набрали около 3 миллионов голосов (явно вымышленная цифра, поскольку коммунисты – единственные участники выборов из числа «марксистов» – получили около 700 000 голосов, и эта победа компенсировалась потерей 600 000 голосов социалистами). Партии «системы» следовало уничтожить огнем и мечом, вещал фюрер. История учит, что нельзя избегать кровопролития. Своим жизненным предназначением Гитлер считал стирание с лица земли марксистских партий. Именно поэтому он настаивал на том, чтобы лично возглавить правительство. Он может управлять только своими собственными методами. Затем фюрер привел пример Италии. Король Италии не предлагал Муссолини пост вице – канцлера после марша на Рим, а доверил тому всю полноту власти. Когда же Папен напомнил Гитлеру, что тот обещал терпимо относиться к его правительству после выборов, фюрер ответствовал, что о терпимости больше речи нет и что самый главный вопрос, стоящий на повестке дня, – это переход власти к национал – социалистам.

Глубоко обеспокоенный Папен, как мог, старался успокоить разошедшегося фюрера. Он предложил ему пост вице – канцлера, причем не имея на то полномочий, поскольку назначение и на этот пост пока не было санкционировано Гинденбургом. Папен чувствовал, что обязан пойти на это, чтобы заставить Гитлера войти в правительство, и полагал, что президент одобрит этот шаг. Он даже пошел дальше и сказал, что готов немедленно освободить пост канцлера, как только станет очевидно, что Гитлер полностью освоит обязанности вице – канцлера. В подобное трудно поверить после того, как Гитлер раскрыл карты, но тем не менее это так. Возможно, Папен считал, что Гитлер не справится с испытанием. Гитлер, по утверждению Геббельса, отверг и это предложение, так же как не пожелал делегировать в состав правительства кого – либо из своих соратников.

Поскольку достижение соглашения не представлялось возможным, Гитлер пожелал немедленно прервать все переговоры. Он не видел смысла визита к президенту и не желал устраивать дискуссию еще и с ним. Однако Папен не мог допустить, чтобы на него была возложена ответственность за недопущение лидера нацистов к власти, и он настоял, чтобы последнее слово осталось за президентом. Нация не поймет, заявил он, если Гитлер откажется встретиться с президентом страны в суровый час кризиса. Крайне неохотно, он все – таки дал согласие на встречу с Гинденбургом, когда последнему будет удобно.