Николай Дубровин - Наши мистики-сектанты. Александр Федорович Лабзин и его журнал Сионский Вестник

«Вопрос можно сделать: от чего я в 1806 году представлял о запрещении сего издания, а ныне нахожу его превосходным? — От того, что я был в совершенной тьме, а ныне, хотя и не могу сказать, чтоб я был уже просвещенным, но по крайней мере ищу света в истинном источнике.

«Не зная духа священного писания, все то, что было в сем духе, казалось мне сокровенным языком какого-нибудь общества, ишущего вредить религии, а может в правительству. От сих начал я стал действовать и, думая служить церкви, гнал дух ее.

«Для лучшего усмотрения прилагаю здесь июнь и июль месяцы 1806 г. «Сионского Вестника», на которые указано г. Новосильцовым. и вы сами увидите истину моего нынешнего заключения.

«Остается одно затруднение, что Высочайшим Вашим именем сделано вышеписанное замечание, но так как не видно было, что оное последовало по моему представлению, то ежели Вы изволите найти изложенное мною заслуживающим уважения, можно будет дать такой оборот в рассуждении издания, чтоб видна была моя ошибка, по которой последовало замечание; ибо не возможно Вашему Величеству цензуровать журналы; основались же Вы на заключении управляющих министерствами просвещения и духовных дел.

«Обязанностью своей также считаю при сем случае ходатайство-вать пред Вами о возвращении доброго именя тому, y которого отнято оное было по моему невежеству, каковым-либо вознаграждением.

«Я не говорю о том, что всякая оказанная Вами милость издателю успокоила бы мою совесть, но осмеливаюсь сказать, что оное бы было правосудно и со стороны Вашего Величества.

«Я оканчиваю мое признание благодарением Господу, что Он меня допустил исповедать пред Вами на письме мои заблуждения».

Император Александр не только разрешил возобновить издание «Сионского Вестника», но выразиле готовность оказать не-которое пособие для первоначального ведения этого дела.

— С своей стороны, говорил князь Лабзину, — я радуюсь, что мог истине отдать справедливость, не приписывая оного себе, а единственно милости Господней, меня просветившей.

Все еще чувствуя себя как бы виновным и желая окончательно очистить свою совесть и искупить грех запрещения журнала, князь Голицын испросил Лабзину в награду орден Св.Владимира 2-ой степени, который и был препровожден при следующем замечательном рескрипте (от 12 декабря 1816 года), составленным самим князем.

«Признавая истинной заслугой обществу всякий подвиг, совершаемый для распространения и укоренения в народе истин, служащих к их временному и вечному благу, с особенным удовольствием обратили Мы внимание на добровольную ревность и неусыпные труды, употребленные и употребляемые вами для издания на отечественном языке многих книг, руководствующих к образованию духа и жизни по началам религии, единым твердым и истинным.

«Вследствие сего, всемилостивейше жалуя вам знаки второй степени ордена Святого Равноапостольного князя Владимира, при сем препровождаемые, повелеваем возложить на себя и носить по установлению.

«В уверении, что сие изъявление Нашего благоволения вновь утвердит вас в упражнениях ваших, и что вы продолжите способствовать соотечественникам различными стезями познания умудряться во всеобъемлющую простоту христианства, пребываем Императорской Нашей милостью вам благосклонны».

Такая оценка предыдущей деятельности настолько ободрила Лабзина, что он, с свойственными ему увлечением и самонадеянностью, проектировал издание на широких началах. Он просил «Сионскому Вестнику» те же привилегии, которые даны были «Северной Почте», «Русскому Инвалиду» и H.М.Карамзину при издании его «Истории», т. е. чтобы журнал был избавлен от предварительной цензуры и чтобы типография, в которой, будет печататься «Сионский Вестник», не останавливала печатание книжек «за другими встречающимися делами», точно так, как подобное повеление дано было относительно «Истории» Карамзина [276] Записка Лабзина, приложенная при письме его кн.Голицыну от 3 января 1817 года. .

Обнадеженный поддержкой и пособием, Лабзин говорил, что желание сделать журнал достойным той цели, которой он посвящается, заставляет его сознаться, что он один не в силах сделать это, и ему необходимы помощники.

— Надо много читать, прибавлял он, — делать выписки, много переводить, хлопотать с типографией, цензурой и переплетчиками. Все это приходится делать с крайней поспешностью и на срок, так что издателю периодического сочинения не позволяется и занемочь. Почему я необходимо должен иметь помощников и притом не одного, а многих. Но отыскать их весьма трудно: во-первых, если и есть y нас трудящиеся в сочинениях и переводах, то совсем другого рода, а писателей духовных книг я совсем не вижу; во-вторых, если такие и встречаются, то в таком классе людей, которые или заняты службой или заниматься сим трудом постоянно не захотят; наконец, в-третьих, кто из порядочных людей согласится пойти в службу к частному человеку, без того чтобы он не принужден был удовлетворять их втрое и вчетверо против казенного жалованья. Сверх того, занятия должны происходить в ночное время; по ночам же собирать мне своих сотрудников, когда один будет жить, например, на Литейной, другой в Коломне, а третий на Петербургской стороне — невозможно. Самое дело требует, чтобы они жили, ежели не со мною, то подле меня и вместе, дабы если в нужное время не случилось бы одного дома, другой мог заменить его. Следовательно, нужно мне нанять дом поблизости меня и, если можно, поместить всех моих сотрудников вместе.

Основываясь на благоволении и сочувствии государя, Лабзин не считал уже издание «Сионского Вестника» предприятием частным, а делом государственным, предпринятым на общественную пользу. Поэтому он находил своевременным и приличным учредить при министерстве просвещения или при главном управлении духовными делами особый департамент для издания духовных книг.

В ожидании образования такого департамента, Лабзин просил князя Голицына причислить к одному из управляемых им министерств народного просвещения или духовных дел следующих лиц, которых он избирал себе помощниками:

1) Коллежского ассесора Егора Чиляева, известного по своим добрым свойствам и христианским правилам. Чиляев служил в министерстве финансов в департаменте податей и сборов. Лабзин просил сохранить ему получаемое жалованье и прабавить 600—700 руб. за занятия по «Сионскому Вестнику».

2) Титулярного советника Алексея Иконникова, находившегося в отставке и потому соглашающегося поступить на службу с жалованием в 500 руб.

3) Второго кадетского корпуса поручика Юрия Бартенева, с переименованием его в чин титулярного советника и с назначением жалования по 600 руб.