Виктор Кудинов - Неволя

Ознобишин побледнел и не двинулся с места. Молодой человек улыбнулся доверительно:

- Да не бойся. Ничего плохого не произойдет. Вели запрягать небольшую арбу. Она тебе пригодится.

Михаил сделал так, как посоветовал молодой человек. Он надел теплую фарджию поверх халата, приказал запрячь мула в выездную крытую арбу и, усадив молодого человека рядом с собой, выехал со двора. Стражники пошли следом.

Они благополучно добрались до ханского дворца Алтун-таш, несмотря на густые потемки и плохую дорогу. Михаил оставил арбу на попечение стражников подле самых ворот, а сам с молодым человеком прошел через калитку во двор. Потом они шли какими-то полутемными проходами, пока не оказались в маленьком дворике с фонтанами. Оставив Ознобишина одного у высоких двустворчатых дверей, чиновник прошел во внутренние покои дворца.

Михаила била легкая дрожь - скорее от волнения и неизвестности, чем от холодной сырости, проникающей через шерстяные одежды.

Послышались шаги. Во двор вместе с давешним молодым чиновником вышел пожилой и дородный, в темном шелковом халате и матерчатой шапочке. За ними следовали двое черных рабов, тащивших небольшой и, видимо, тяжелый сундук, обитый по углам железными полосами.

Пожилой окинул Михаила беглым взглядом и спросил:

- Ты - векиль Нагатай-бека?

- Да, господин.

- Примешь вот это для своего хозяина. Это дар нашего милостивого хана Кильдибека. Да будет он и его потомки прославлены в веках! Да покарает Аллах всех его недругов!

Михаил прижал правую руку к сердцу и низко поклонился в знак почтения к имени хана. Чиновник продолжал, протянув Михаилу пергамент, свернутый в трубочку:

- Вот опись. Проверь все сам!

Ознобишин развернул свиток, однако текст описи, начертанный причудливыми знаками, оказался ему непонятен, и он покачал головой. Тогда молодой человек, который привел его сюда, взял у Михаила опись, близко поднес к глазам и нараспев стал произносить:

- Кубок золоченый с яхонтами - один! Нож иранский с камнем бирюзой на рукояти - один! Чаша урусская, серебряная, - одна!

Пока он перечислял подаренные ханом вещи, один из черных слуг вытаскивал их из сундука, показывал и осторожно клал на землю. Всего оказалось около двадцати красивых и дорогих вещей. Такой подарок с честью можно было вручить какому-нибудь чужеземному государю, не то что простому беку.

- Все это ты должен сохранить и передать своему хозяину.

- Да, господин. Так я и сделаю.

- И помни: за каждую вещичку ты отвечаешь головой.

- Да, господин.

- Хорошо, если никто не будет знать об этом подарке.

- Никто не узнает, господин. Уверяю тебя.

В это время во двор вошли два человека: впереди - высокий и стройный молодец с холеной черной бородкой и длинными усами, позади - низкорослый и толстый, с безволосым круглым лицом. Оба были богато одеты, а пальцы их рук унизаны красивыми перстнями. Чиновники и слуги почтительно и низко склонились, и Михаил вместе с ними.

Высокий что-то сказал пожилому чиновнику, смотря на Михаила. Тот быстро ответил, но Ознобишин не расслышал слов. Высокий вельможа спросил:

- Векиль, ты урус?

- Да, господин.

- Как тебя звать?

- Озноби.

Высокий повернулся к низкорослому и поговорил с ним тихо о чем-то, затем поманил пальцем Михаила:

- Подойди сюда!

Ознобишин сделал три шага и остановился перед высоким.

- Вспомни: отводил ли ты когда-нибудь до караван-сарая от дома Нагатай-бека ишака, на котором сидела женщина?

- Как же. Отводил.

- Что это была за женщина?

- Откуда мне знать, господин? Я не видел её лица. Оно было под чадрой.

- Ближе! Ближе!

Теперь Михаил оказался подле толстяка. Этот человек имел безмятежное, как поверхность глубокого омута, широкое лицо - ничего нельзя было прочесть на нем. Однако внимание, с которым тот разглядывал его, встревожило Михаила. Пожалуй, в течение целой минуты вельможа не сводил с Михаила своего взгляда, отчего тому сделалось не по себе.

Но вот наконец толстяк шевельнулся, моргнул ресницами, ничего не сказал, развернулся и медленно удалился. Это было более чем странно. Михаил пожал плечами, теряясь в догадках. Ему было и невдомек, что мгновение назад перед ним стоял сам хан Кильдибек.

За толстым вельможей ушел и высокий. Однако через некоторое время он возвратился и позвал пожилого чиновника. Оба скрылись за дверью. Вскоре пожилой чиновник появился снова, важный и строгий. За ним шли двое белых слуг в чалмах и красных шароварах и туфлях с загнутыми мысками; каждый из них нес по два тяжелых кожаных мешочка с желтыми шелковыми завязками, скрепленными большой восковой печатью. По звяканью металла, который послышался, когда слуги положили мешочки к ногам Михаила, он определил, что в них монеты, много монет, и, судя по печати, взяты они из ханской казны.

Чиновник сказал:

- Этот дар хана Кильдибека - тебе, урус!

Михаил не произнес ни слова - удивление его было беспредельным.

- Этих денег вполне хватит, чтобы выкупиться на волю. - Затем чиновник повернулся к черным и белым рабам: - Помогите донести до ворот!

Ознобишин согнулся в низком поклоне.

Когда все было погружено на арбу, Михаил спросил молодого чиновника, сопровождавшего его вместе с рабами до арбы:

- Скажи, уважаемый, кто это так долго разглядывал меня?

Последовал короткий ответ:

- Хан! Да будет он вечен под этим небом!

- Будет вечен! - повторил Михаил, хлестнул мула концами вожжей, и арба покатила, поскрипывая колесами.

Никто в усадьбе не узнал, зачем Михаил ездил во дворец и что привез. Один лишь Костка был посвящен в эту тайну, так как помогал перетаскивать драгоценный груз из арбы в Михаилову каморку. Только теперь Ознобишин понял, что в то солнечное, ясное и счастливое для него утро он отвез к караван-сараю на осле под женской одеждой не брюхатую бабу, как считал долгое время, а прямого потомка Чингисхана - хана Кильдибека.

Он и Нагатай-бек спасли хана Кильдибека, и добрый хан щедро отблагодарил обоих: одному преподнес драгоценные дары, другому - тысячу серебряных монет. Да на эти деньги не только приобретешь волю, но и накупишь различных товаров для хорошего торгового дела. Кто мог помышлять о такой удаче?! Поистине, Господь вознаграждает его за мучения!

Михаил с нетерпением ожидал приезда Нагатай-бека, ибо только от него зависело исполнение его желания, но тот, как назло, не ехал. Давно уже собран урожай. Хорошей пшеницей, ядреным ячменем и просом заполнены доверху закрома. Вот пожелтел и пожух лист, клубистые тучи с севера принесли с собой холодные дожди.

Тем временем коварные и всем недовольные сарайские беки, избрав себе в правители Амурата, сына Орду-шейха, выступили против хана Кильдибека и, объявив его самозванцем, задушили в постели.