Игорь Ермолов - Три года без Сталина. Оккупация: советские граждане между нацистами и большевиками. 1941-1944

Во всех без исключения известных на сегодняшний день работах по истории ЛАО встречается грубейшая ошибка относительно места гибели К. П. Воскобойника и эпицентра боя 8 января 1942 г. В частности, утверждается, что Воскобойник был смертельно ранен на крыльце дворца великого князя М. А. Романова (см., напр.: Ермолов И. Г. Гражданский и военно-политический коллаборационизм в южных районах Орловской области. С. 127; Он же. История Локотского округа и Русской Освободительной Народной Армии. С. 121; Жуков Д. А., Ковтун И. И. Указ. соч. С. 38). Причиной данной ошибки, на наш взгляд, являются данные о том, что это произошло вблизи здания техникума. Однако в Локте на начало войны было три техникума: гидромелиоративный, теплотехнический и лесохимический. Два первых находились в непосредственной близости друг от друга: во дворце Романова и в здании слева. Третий был расположен в центре поселка (впоследствии – здание театра, теперь – администрации Брасовского района). Тщательный опрос местных жителей, в том числе бывших коллаборационистов, их родственников, участников партизанского движения, проведенный нами летом 2009 г., выявил, что ни одно из трех зданий резиденцией Воскобойника не являлось – он жил в непосредственной близости от общежития лесохимического техникума (не сохранилось) в одноэтажном бревенчатом доме по адресу: переулок Воскобойника, 1 (сегодня – ул. Лесная, 1). Поэтому утверждения партизанских командиров М. В. Балясова о том, что это было на крыльце не дворца, а «хаты», З.Л. Богатыря, что здание казармы народной милиции было деревянным (общежитие лесохимического техникума), полностью соответствуют действительности. См.: Жуков Д. А., Ковтун И. И. Указ. соч. С. 38.

Бюллетень: Орган Локотского окружного самоуправления. 1943. 1 февраля. № 2/3. Если сравнить систему налогообложения в ЛАО с налогообложением на других оккупированных территориях СССР, обнаруживается большая разница. Так, согласно изданному зимой 1942 г. командованием группы армий «Центр» постановлению о налогообложении населения, жители были обязаны выплачивать налоги: подушный – 200 рублей в год; земельный – 200 рублей с гектара; подворный – 120 рублей; на собаку – 200 рублей и за каждую последующую 300 рублей; потрубный – 5 рублей; дорожный – 50 рублей; школьный – 135 рублей. В итоге каждый средний крестьянский двор должен был выплатить около 5000 рублей в год. Каких-либо льгот не предусматривалось. Кроме того, взимался натуральный налог: 12–20 пудов зерна с гектара; 4 пуда мяса с крестьянского двора; 350–410 литров молока с коровы; 30 яиц с курицы в год; 350 граммов шерсти с овцы; 18 пудов сена с гектара; 12 пудов соломы с гектара; 3 метра холста со двора. Котов Л. В. Указ. соч. С. 30.

Так, в августе 1942 г. Севский уездный суд присудил оштрафовать на 500 рублей уборщицу хлебозавода Дежкину М. А. за систематическую кражу хлеба с целью перепродажи. На такую же сумму была оштрафована и Фетисова А. С., нанесшая металлической цепью побои Лукановой Н. Н. Заслуживает внимания то, что зачастую приговоры отличались значительной мягкостью и щадящим отношением к виновным. Так, 7 августа 1942 г. перед Севским уездным судом предстал бывший староста деревни Семеновка Стрелецкой волости Севского уезда Андреев М. И. Как сообщала судебная хроника, «суд установил, что Андреев недобросовестно относился к своим обязанностям, имел тайную связь с партизанами через посредство Осиповой С. В., сеял панику среди населения. Суд постановил: подвергнуть М. И. Андреева трехмесячному лагерному отбыванию в г. Севске». Севский листок. 1942. 7 октября.

Интересен секретный приказ командующего 11-й армией Героя Советского Союза генерал-лейтенанта Майкова, в котором он указывает на факты перехода красноармейцев на сторону противника и делает вывод о причинах этого: «При размещении частей и подразделений в населенных пунктах обращать особое внимание на недопустимость общения красноармейцев с освобожденным от фашистского ярма местным населением. Именно этим путем личный состав частей и подразделений получает совершенно неправильную и идущую вразрез с общими политическими установками Верховного командования информацию об условиях жизни населения под игом фашистских захватчиков». Цит. по: Козлов. Русский народ и Красная армия // Материалы по истории Русского Освободительного Движения. Вып. 4. С. 217.

Через несколько часов надгробный крест был снесен, а траурный венок похищен. По этому поводу нами в прокуратуру Брянской области было направлено заявление о преступлении с требованием выявить виновных и возбудить уголовное дело по ст. 244 УК РФ «Надругательство над телами умерших и местами их захоронений», к заявлению приложены снимки: до и после снесения креста и хищения венка. 17.09.09 указанное заявление старшим прокурором отдела по надзору за процессуальной деятельностью прокуратуры Брянской области А. В. Кальницким было направлено прокурору Брасовского района М. В. Зубко для принятия мер прокурорского реагирования. Однако последний передал заявление и приложенные фотоснимки в Брасовский РОВД, где его «заглушили». Прокурор М. В. Зубко никакого надзора за принятием мер по заявлению осуществлять не стал.

Хоффман Й. Власов против Сталина. С. 178. Выводы об антисоветских высказываниях М. Ф. Лукина в плену Й. Хоффман делает на основании протокола допроса генерала в штабе группы армий «Центр», а также суммирующей его политические высказывания записки «Генерал-лейтенант Лукин о земельном вопросе». После окончания войны Лукину в ходе длительного следствия удалось доказать свою непричастность к сотрудничеству с немцами, а с течением времени – возглавить Советский комитет ветеранов войны, председателем которого он оставался до своей смерти в 1970 г.

В ходе начавшейся 6 мая 1943 г. операции «Серебряный лампас» по привлечению перебежчиков из РККА на сторону германских войск в обращениях к красноармейцам впервые было использовано имя Власова и материалы коллаборационистских воззваний. Согласно данным Отдела иностранных армий Востока, число перебежчиков увеличилось с 2424 в мае 1943 г. до 6574 в июле. Из 130 «групп перехвата» 97 сообщали о хороших, 9 – о посредственных, 24 – о плохих или ничтожных результатах операции. См.: Klink E. Op. cit. S. 139; Штрик-Штрикфельдт В. К. Указ. соч. С. 229.