Чарльз Тилли - Принуждение, капитал и европейские государства. 990– 1992 гг

Изъятие оружия у гражданского населения осуществлялось очень постепенно: общее изъятие оружия по окончании мятежей, запрет дуэлей, контроль над производством оружия, введение лицензирования личного оружия, ограничения на демонстрацию вооружения. В Англии Тюдоры покончили с собственными армиями дворян, ограничили власть владетельных князей над крупными помещиками–лордами вдоль шотландской границы; они сдерживали насильственные действия аристократии и разрушили замки-крепости, некогда провозгласивших независимость крупных английских магнатов (Stone, 1965:199–272). Людовик XIII, монарх XVII в., перестроил вооруженные силы Франции с помощью Ришелье и Мазарини и снес, возможно, больше крепостей, чем построил. Он строил по границам, а разрушал — внутри страны. Борясь с магнатами и городами, сопротивлявшимися его власти, он сносил их фортификационные сооружения, ограничивал право на ношение оружия и таким образом сокращал возможность сколько-нибудь серьезных мятежей в будущем.

В то же время укрепление государством собственных вооруженных сил постепенно превосходило доступ к оружию внутренних соперников этого государства. Становится резким и решающим различение «внутренней» и «внешней» политики, различение, некогда бывшее неясным. Усиливается связь между ведением войны и структурой государства. Наконец можно распространить на европейские государства исторически спорное определение государства Макса Вебера: «Государство — это сообщество людей, с успехом претендующее на монополию законного применения физической силы на данной территории» (Gerth, Mills, 1946: 78).

Сам процесс разоружения гражданского населения зависел от конкретных социальных условий, в которых он протекал: в городах большое значение имело создание регулярных сил поддержания порядка (полиции) и заключение соглашений (путем переговоров) между муниципальными и национальными властями. В регионах же, где хозяйничали крупные землевладельцы, важно было разоружить их собственные армии, уничтожить замки, окруженные крепостными стенами и рвами, запретить вендетту. Причем разрешение указанных конфликтов происходило самыми разными способами: от включения (кооптации) противоборствующей стороны в регулярные структуры —до гражданской войны. Вкупе с продолжавшимся строительством государственных вооруженных сил разоружение граждан чрезвычайно увеличивало долю средств принуждения в руках государства сравнительно с теми средствами, какими располагали внутренние соперники или оппоненты государственной власти. Так что теперь какая–нибудь диссидентствующая группа практически не могла захватить власть в государстве Запада, если только ее активно не поддерживали собственно в вооруженных силах государства (Chorley, 1943; Russell, 1974).

Созданием вооруженных сил правитель формировал устойчивую структуру государства, как потому что армия становилась важным элементом государственной структуры, так и потому что строительство и содержание армии вызывало к жизни другие обслуживающие учреждения: финансовые органы, бюджетные ведомства обеспечения поставок, аппараты набора в армию, налоговые и многие другие. Так, главное агентство по сбору налогов прусской монархии возникло как генеральный военный комиссариат. В конце XVII в. республиканское и монархическое правительства Англии, занятые организацией военно–морских сил, которые бы могли дать отпор французскому и голландскому флотам, сделали королевские верфи частью самой большой и сильной производственной отрасли страны. Такие необходимые для империи организации, как Голландская Ост–Индская компания, стали влиятельнейшими элементами своих национальных правительств (Duffy, 1980). Так что начиная с 990 г. большие мобилизации перед войной становятся главными поводами расширения и консолидации государства и создания новых форм политических организаций.

Почему вообще начинались войны? Главная и трагическая причина проста: принуждение было действенно . Применявшие по отношению к другим силу выигрывали, доставляя разнообразные преимущества: деньги, товары, уважение, удовольствия, чего не могли получить более слабые. Европейцы следовали стандартной логике, ведшей к войне: всякий, кто имел в своем распоряжении значительные средства принуждения, старался обезопасить определенный ареал, в котором он бы мог воспользоваться плодами осуществленного принуждения (плюс укрепленную буферную зону), как ни трудно ему было ее защищать. В этом ареале могла применять силу полиция (или ее эквивалент), армия же патрулировала буферный район и предпринимала рискованные операции за его границами. Самые агрессивные правители, вроде Людовика XIV, сокращали буферный район до узкой полоски границы с вооруженной до зубов армией, в то время как буферные зоны их более слабых или более мирных соседей были широкими или представляли собой водные преграды. В случае удачи (временно) буферная зона становилась безопасной, что побуждало носителя принуждения стремиться присоединить новую буферную зону, прилегающую к старой. Если же и соседние государства придерживались такой логики, начиналась война.

Некоторые условия войны, однако, могли варьироваться. Особенности вступления всякого государства в войну зависели от трех тесно связанных факторов: от характера его главных соперников, от внешних интересов его господствующих классов и от логики той деятельности по защите, которую осуществляли правители от своего имени и в интересах господствующих классов. Когда соперники вели морскую торговлю, просто прибегали к пиратству и каперству, не взирая на то, находилось ли их государство в состоянии войны или мира. Когда соседями оказывались аграрные государства, где господствующее положение занимали крупные землевладельцы, спорные вопросы землевладения и рабочей силы, особенно при разногласиях по вопросам наследования, часто решались обращением к оружию. Когда небольшие морские государства владели громадными заморскими империями, они, защищая свои интересы, патрулировали морские пути и неизбежно втягивались в бесконечные сражения с теми, кто желал вести такую же торговлю. Поскольку же состав соперников, природа господствующих классов и требования защиты за тысячу лет кардинально изменились, то и характерные причины войны также изменились.

Принуждение всегда относительно: всякий, кто сосредоточит в своих руках значительные средства принуждения, рискует потерять свои преимущества в случае, если его сосед также начнет собирать собственные средства принуждения. В Европе до 1400 г. это соревнование осложнялось тем, что во главе большинства государств находились родственники. Там, где у власти была группа родственников, стремление господствующей группы расширять свою власть и отыскивать новые владения для растущего числа наследников провоцировало захваты и таким образом обостряло соперничество. Браки внутри правящих семей еще более увеличивали притязания владетельных династий на вакантные престолы. При раздробленных суверенных образованиях в Европе соперники — родственники или нет — всегда были под рукой, но также почти всегда было возможно заключение союзов для того, чтобы какой-то центр не расширялся бесконечно.