В. Пантин - Циклы и волны глобальной истории

Сам К.Г. Юнг, по–своему анализируя происхождение синхронизации (синхронистичности), пришел, в частности, к следующим выводам: «Я очень хорошо понимаю, что синхронистичность является чрезвычайно абстрактной и «непредставимой» величиной. Она наделяет движущееся тело определенным психоидным свойством, которое, как пространство, время и причинность, является критерием его поведения. Мы должны полностью отказаться от идеи, что психе каким–то образом связана с мозгом, и вместо этого вспомнить об «осмысленном» и «разумном» поведении низших организмов, у которых мозг отсутствует. Здесь мы оказываемся гораздо ближе к первичному фактору, который, как я уже говорил выше, не имеет ничего общего с деятельностью мозга… Не обязательно думать об изначально установленной гармонии Лейбница или о чем–то похожем, что должно было бы быть абсолютным и проявилось бы во вселенском соответствии и притяжении типа «смыслового совпадения» временных точек, находящихся на том же самом градусе широты (по Шопенгауэру). Принцип синхронистичности обладает свойствами, которые могут помочь разрешить проблему тело — душа. Прежде всего, этот принцип, на самом деле, является беспричинным порядком или, скорее, «смысловой упорядоченностью», которая может пролить свет на психофизический параллелизм. «Абсолютное знание», которое является характерной чертой синхронистического феномена, знание, которое нельзя обрести с помощью органов чувств, подтверждает правильность гипотезы о наличии самосуществующего смысла или даже выражает его существование. Такая форма существования может быть только трансцендентальной, поскольку, как показывает знание будущих или пространственно отдаленных событий, она находится в психически относительных пространстве и времени, то есть в непредставимом континууме пространство — время» [Юнг, 1997, с. 291–292]. Таким образом, согласно Юнгу, понятие синхронистичности требует пересмотра общей картины мира, включая взаимоотношения психического и физического, пространства и времени, причины и следствия.

Абсолютизация роли причинно—следственных связей, с которой полемизировали К.Г. Юнг и С. Гроф, является препятствием и для понимания волнообразных процессов в природе и обществе. Существование волн развития сложных систем не является результатом действия одной причины, одного фактора, оно предстает, скорее, как удивительно согласованный «ответ» множества элементов системы на те или иные изменения, а часто — и как цепь удивительных, но закономерных совпадений. В этом плане принцип синхронизации, как и циклически–волновой подход в целом, ближе к представлениям современной квантовой физики, чем классической ньютоно–картезианской науки. В связи с этим становится понятным, почему Гроф акцентирует внимание на неслучайном интересе Юнга к новым идеям в физике и его личных отношениях с некоторыми величайшими физиками XX века, способными принять его представления о синхронности как явлении, выходящем за рамки обычных представлений о причинно–следственных связях: «Сам Юнг полностью осознавал тот факт, что понятие синхронности несовместимо с традиционной наукой, и с великим интересом следовал революционно новому мировоззрению, развивавшемуся из достижений современной физики. Он поддерживал дружбу с Вольфгангом Паули, одним из основателей квантовой физики, и они обменивались друг с другом полезными идеями. Аналогичным образом в личных связях Юнга с Альбертом Эйнштейном последний вдохновил его настаивать на понятии синхронности, поскольку она была полностью совместимой с новым мышлением в физике» [Гроф, 1996, с. 193].

Обращение к синхронизации как одному из важных принципов эволюции биосферы и ноосферы было присуще и такому крупному ученому, мыслителю, философу, как П. Тейяр де Шарден. В своей знаменитой книге «Феномен человека» он в более или менее явном виде неоднократно использовал принцип синхронизации для объяснения процесса эволюции на разных его этапах — от геохимической эволюции до эволюции человека и общества. Особенно это относится к критическим периодам, в ходе которых происходят скачки, появляются принципиально новые эволюционные формы. Так, при описании «неолитической революции», которую Тейяр де Шарден справедливо рассматривал как «самый критический и величественный из всех периодов прошлого — период возникновения цивилизации» [Тейяр де Шарден, 1987, с. 164], ученый перечислил целый ряд процессов и явлений, которые могли толкать человечество к переходу от охоты и собирательства к земледелию и скотоводству, на основе которых возникли первые цивилизации. Но при этом ни один фактор не объясняет того масштабного переворота, который произошел в эпоху неолита и который означал становление социальности в том виде, как мы ее знаем. Поэтому следующее утверждение Тейяра де Шардена, по существу совпадающее с описанием синхронизации, выглядит далеко не случайным и обоснованным: «Как будто в этот решающий период социализации, как и в момент рефлексии, пучок относительно независимых факторов таинственно слился, чтобы поддержать и ускорить продвижение гоминизации» [Тейяр де Шарден, 1987, с. 165].

Более того, описание Тейяром де Шарденом «неолитической революции» в чем–то напоминает описание «осевого времени» К. Ясперсом, и для этого есть основания — «неолитическая революция» затронула разные области и регионы мира, в ее ходе были открыты самые различные формы социальной и духовной жизни:

«Социально в области собственности, морали, брака, можно сказать, было испробовано все… В то же самое время в более устойчивой и густонаселенной среде первых земледельческих поселений узаконивается и разгорается вкус к исследованиям и потребность в них. Чудесный период исканий и изобретений, когда во всем блеске, в несравненной свежести нового начинания, в сознательной форме ярко проявляются вечные пробные нащупывания жизни. Все, что можно было испробовать, было испробовано в эту удивительную эпоху» [Тейяр де Шарден, 1987, с. 165]. Все это наталкивает на мысль, что «осевое время», о котором писал К. Яс–перс, несмотря на всю свою уникальность, все же не было единственным в истории человечества и что синхронизация в той или иной мере присутствует на всех этапах социального развития.

Современные исследователи выделяют природные и космические факторы, которые оказывают мощное синхронизирующее воздействие не только на земную биосферу, но и на развитие человеческого общества, человеческую историю. Среди этих факторов присутствуют климатические, гидрологические, гелиобиологические и иные воздействия и изменения, которые оказывают заметное синхронизирующее воздействие на исторические процессы. Все эти факторы, особенно изменения климата, оказывают глубокое воздействие на территории и регионы, отстоящие друг друга на тысячи и даже десятки тысяч километров. Так, из близких нам похолодании особо выделяют похолодание «железного века» в первом тысячелетии до н.э. и так называемый «малый ледниковый период» в Европе и Азии в XVI — XVII вв. Именно на эти периоды пришлись эпохи глобальных исторических изменений, о которых будет идти речь дальше. Есть основания предполагать, что такое совпадение является отнюдь не случайным, поскольку климатические и другие глобальные природные изменения воздействуют на различные стороны жизни многих цивилизаций.