Луис Ламур - Майло Тэлон

- Я останусь, - неожиданно сказала Молли. - Ничего, если я на те деньги, что вы мне дали, куплю часть ресторана?

- Мне бы этого хотелось, - сказал я. - По-моему, это чрезвычайно мудрое регение. - Я улыбнулся. - Естественно, если вы вложите деньги, у вас будет больше шансов расплатиться со мной.

- Не верю, что именно поэтому вы назвали мое решение мудрым. - Она вдруг взглянула на меня. - По правде говоря, я даже не имела представления, куда мне отсюда ехать. Я была напугана и боюсь до сих пор.

- Если начнете убегать, Молли, то остановиться очень трудно. В холмах есть старые убежища, где живут бандиты, о которых никто уже не помнит и которые никому не нужны. Какое бы преступление они ни совершили давным-давно и далеко отсюда, они все еще в бегах.

Дверь открылась, и на короткое время свет с улицы заслонил темный силуэт. Я взглянул.

Это был крупный мужчина, тяжелее и шире меня, с продолговатым лицом с крупными чертами и серыми холодными глазами. Он посмотрел на меня, смерив взглядом, затем его глаза остановились на Молли.

Я догадался, что это Джон Топп.

Он уселся на другом конце комнаты и заказал завтрак. Я старался не смотреть на него, но думал о нем.

Пришел ли он только позавтракать? Или явился посмотреть, что я делаю? Его внимание было поглощено Молли Флетчер, и у меня на затылке зашевелились волосы. Это был опасный человек.

Молли побледнела и выпрямилась.

- Не стоит беспокоиться, - мягко сказал я. - Он работает на Джефферсона Хенри.

Она не ответила, и я спросил:

- Вы его знаете?

- Нет. Только... лучше я пойду в свою комнату. Мне надо распаковать вещи. - Она снова посмотрела на меня. - Я вас увижу? То есть, вы остаетесь?

- На несколько дней. Мы увидимся.

Она ушла, а Джон Топп не обернулся и, казалось, даже не заметил ее ухода. Он потягивал кофе и смотрел в окно, и тем не менее я был уверен, что от него ничего не ускользнуло.

Не он ли пытался прошлой ночью открыть дверь? Нет, под его весом пол скрипел бы сильнее. Там был кто-то другой. И Джон Топп не был вором. В нем было что-то изначальное. Он был таким же простым и прямодушным, как валун, катящийся с горы.

С трудом оторвавшись от своих мыслей, я подумал о Сент Луисе. Дорога туда и обратно на поезде займет несколько дней, тех дней, когда мне хотелось бы быть здесь. Несмотря на то, что я мог узнать в Сент Луисе, я чувствовал, что основные события ждут меня в этом городке или поблизости от него.

Именно в тот момент я вспомнил Портиса. Сент Луис был его городом. Когда его не было в Сент Луисе, можно было биться об заклад, что он находится либо в Начесе, либо в Новом Орлеане.

Портис был человеком, который продавал информацию. Насколько я знал, он не был замешан ни в каких криминальных делах, однако я был уверен, что он поставлял информацию преступникам, а также другим. Включая служителей закона.

Чего Портис не знал, он мог узнать, и он был моим другом.

Мы встретились в Эль Пасо, где в одном темном переулке я снял с него трех бандитов. Высокий, худой, сутулый, он был актером, учителем, клерком в "Уэллс Фарго" и иногда журналистом. В разговорах мы обнаружили, что между нами много общего. Мне нравился этот человек, как, по-моему, и я ему.

Выйдя из ресторана, я пересек улицу, направляясь к станции, и посмотрел в сторону запасных путей. Персонального вагона не было.

Возвратившись в отель, я написал короткую записку Портису.

"Мне нужна любая информация, касающаяся покойных Харольда и Аделаиды Магоффинов. Вероятно, служащих отеля. Оставили невостребованный багаж. Пьер Ван Шендель, кладовщик, знает или знал о багаже. Если возможно, он нужен здесь в том виде, как есть. П.В.Ш. разрешил за двадцать долларов взять оттуда бумаги. Сделай, что можешь. Сведения нужны немедленно.

В течение следующих двух дней я думал, рассеянно чертя карандашом на бумаге, перечитывал письма и изучал фотографии. Затем со станции принесли телеграмму: "Не суйся".

Мой ответ был таким же кратким: "Невозможно. Необходимо чрезвычайно".

Портис был хитрым. Если он сказал "не суйся", у него на это были причины. Этот совет не был прихотью. Тем не менее я не собирался прекращать поиски. И все же совет был загадочным. Почему вдруг поиски пропавшей девушки стали такими опасными, что Портис советует мне не соваться.

Вернувшись в свой номер, я подставил стул под дверную ручку, лег на кровать на спину, положив руки под голову и постарался обдумать ситуацию.

Найти ребенка, пропавшего двенадцать лет назад, казалось несложным делом. Задача требовала терпения, старания и некоторого воображения и на первый взгляд была достаточно простой. И тем не менее в ней не было ничего простого.

Почему родители ребенка не хотели, чтобы их нашли? Они поддерживали связь, насколько мне пока удалось установить, лишь с двумя такими же странными людьми, теперь покойными. Все они были довольно молодыми, и это меня насторожило. Как они умерли? Почему оба умерли в течение относительно короткого отрезка времени? Один, конечно, может умереть от чего угодно. Но двое? Хотя, такие вещи случаются, и может быть я был слишком подозрительным.

Вероятно у меня разыгралось воображение. Золота при мне было достаточно, чтобы кто-нибудь соблазнился и решился на грабеж, а реакция Молли на фотографию - именно то, чем она ее объяснила. Портис, возможно, старается увильнуть от работы, на которую у него не было времени.

Все сходилось, но я этому не верил. Что-то было не так, совсем не так. Я чувствовал, что вмешиваюсь не в свое дело, вмешиваюсь в дела, за которые меня могли убить.

Во что же я вмешиваюсь? Я не был детективом. У меня не было опыта в подобных делах. Я был безработным ковбоем, который то там, то здесь зарабатывал себе на жизнь. И хотя у меня был опыт стража закона, ни с чем подобным мне сталкиваться не приходилось. Прошло несколько дней, я истратил немного денег, данных мне на расходы, но так ничего и не обнаружил. Вероятно, мне самому нужно было поехать в Сент Луис, но Портис знал этот город так, как мне его никогда не узнать. Он знал даже самые темные и самые тайные уголки уголовного подполья.

Я чувствовал раздражение и беспокойство, и мне казалось, что я знал причину. За мной следили. Зачем? Посмотреть, делаю ли я свою работу? Или может я кому-то мешал? Или кому-то хотелось знать, что я обнаружу, как только я это обнаружу? Возможно, чтобы потом занять мое место и взять дело в свои руки, убрав меня?

В тот момент я пожалел, что не сижу у себя дома с чашкой кофе и не обсуждаю это с Ма. Моя мать, старая Эм Тэлон, которая до замужества носила имя Эмили Сакетт, была одной из самых проницательных женщин, которых я когда-либо знал. Она могла увидеть самую суть проблемы. Но она была за много миль отсюда на нашем ранчо в Колорадо, и мне придется делать все самому.